В таком случае удастся избежать трех ошибок, которые часто встречаются в психологии. Первая ошибка заключается в том, что эмоцию отождествляют с нейрофизиологическим процессом. Вторая ошибка, находящаяся как бы посередине между первой и третьей, представляет собой «физиологическую тавтологию» (то есть исследователь просто описывает деятельность симпатической нервной системы и говорит, что таков нейрофизиологический аспект тревоги). Третья ошибка полярна по отношению к первой, она заключается в представлении о том, что физиологические и психические процессы протекают как бы независимо друг от друга.
Перечисленные выше ошибки напоминают читателю о трех различных точках зрения философов и ученых, которые на протяжении многих лет пытались разрешить проблему взаимоотношений между психическим и телесным. Назовем их: (1) физиологический механицизм (когда психологические феномены воспринимаются как нечто вторичное по отношению к физиологическим процессам), (2) психофизический параллелизм и (3) дуализм.
Как в психологии, так и в философии нам необходима целостная теория, включающая в себя психическое и телесное. Вероятнее всего ее следует искать на том первичном уровне, где находится источник как психического, так и телесного. В данной книге мы как раз и стремимся найти такой подход, опираясь на иерархию символов, установок, нервных процессов и физиологии. На мой взгляд, Мейер в своем подходе к «организму» также стремится к подобной целостности.
Глава четвертая
Тревога с точки зрения психологии
Испытывают ли тревогу животные?
Исследование реакций, подобных тревоге, у животных помогает лучше понять проблему тревоги, возникающей у человека. Я пользуюсь выражением «реакции, подобные тревоге», потому что на проблему тревоги у животных существуют различные точки зрения. Гольдштейн считал, что животные переживают тревогу, но называл термином «тревога» реакции недифференцированного страха, подобные «нормальной» тревоге, которую можно наблюдать у младенца в возрасте двух недель. Гарри Стак Салливан полагал, что животным тревога неизвестна. О. Хобарт Маурер в своих ранних исследованиях «тревоги» у крыс (об этой работе мы поговорим ниже) использовал слова «страх» и «тревога» как синонимы. Но позднее он пришел к выводу, что животные испытывали именно страх и что им вообще не свойственна тревога, за исключением тех случаев, когда животные вступают в определенные психологические взаимоотношения с людьми, например, с исследователями в лаборатории. Но, в отличие от Гольдштейна, Маурер под словом «тревога» понимает невротическую тревогу, что по определению предполагает способность осознавать себя, работу вытеснения и другие процессы, свойственные исключительно человеку.
Говарду Лиделлу, как я полагаю, удалось разрубить гордиев узел этого противоречия. Занимаясь исследованием экспериментальных неврозов у овец и коз, Лиделл написал статью, которая имеет прямое отношение к теме тревоги. Он утверждает, что животные не испытывают тревоги в «человеческом» значении этого слова, но у них существует одно состояние, подобное тревоге, которое можно назвать словом настороженность[193]. Когда животное оказывается в ситуации потенциальной опасности — как, например, подопытная овца, на которую воздействуют электрические разряды, или тюлень, спящий в своей естественной среде обитания, где раз в каждые десять секунд он пробуждается и осматривает окрестности, чтобы к нему не подкрались охотники-эскимосы, — оно становится осторожным и постоянно ожидает опасности. Животное как будто постоянно задает вопрос: «Что это?». Такая настороженность предполагает подозрительное отношение к окружающему (поскольку животное не знает, откуда придет опасность) и готовность действовать, но пока у этого действия нет определенного плана. Очевидно, что такое поведение животного подобно человеческой тревоге, сопровождающейся неясным предчувствием неопределенной опасности.
Лиделл полагает, что Гольдштейн, говоря о «катастрофической реакции», описывал именно такую настороженность, но поскольку Гольдштейн рассматривал только реакции высокой интенсивности, это помешало другим исследователям распознать ту же самую реакцию в иных формах. Похоже, Лиделл прав. В экспериментальных исследованиях можно вызвать настороженность разной степени интенсивности — не обязательно столь интенсивную, как при формировании экспериментальных неврозов, которая в последнем случае точно соответствует «катастрофической реакции», описанной Гольдштейном. Состояние настороженности может быть и очень легким. Тогда оно проявляется лишь в «незначительном движением глаз или легком учащении сердцебиения».
193
Howard Lidell, «The role of vigilance in the development of animal neurosis» — статья, прочитанная в Нью-Йорке на симпозиуме Американской ассоциации по психопатологии в июне 1949 года.