На христианском Востоке об этом пробуждении «пневматической» телесности свидетельствует множество чудес — светоносность, победа над тяжестью, над длительностью и падшим пространством. Тот, кто «очистил землю от своего тела» [99] посредством не индивидуального, а церковного опыта, в котором молитва общины зажигает преображающие силы, тот в эсхатологической перспективе восстановил райское состояние. Поэтому засветилась вся природа вокруг него; это ощущают дети, но также и дикие звери, которые, по словам св. Исаака, чувствуют вокруг святых тот же запах, который исходил от Адама до грехопадения. Сады в некоторых монастырях, виды горы Афон производят райское впечатление.
Таким образом, «созерцание природы», fusikh qewria, составляет главный аспект православной мистики. Активное созерцание, ибо определенное преобразование сердца и взгляда реально преобразует мир. Помимо всевозможных иллюзий, которые нужно методично преодолевать, происходит созерцание logoi существ и вещей, созерцание мира таким, как сказал о нем Бог в своем Слове и каким он воссоздан в воплощении этого Слова — чье богочеловеческое Имя призывает сердце. «Важно, — говорит Максим Исповедник, — собирать духовные logoi существ» не для того, чтобы их присвоить, но чтобы «представить их Богу как приношения от твари» [100]. Здесь человек перестает объективировать вселенную из–за своей алчности и слепоты, пытаясь отождествить ее с «Телом Божьим». Его присутствие изгоняет зло, облегчает, умиротворяет. Он понимает язык творения. «Все, что меня окружало, говорит Русский паломник, являлось мне как красота… все молилось, все пело хвалу Богу! Так я понимал то, что «Добротолюбие» называет «познанием языка творения», и я видел, до какой степени можно беседовать с Божьими тварями» [101]. Это язык, который почти что наш современник св. Нектарий Эгинский [102] (1846–1920) дал возможность услышать своим послушникам. «Однажды мы попросили нашего отца… сказать нам, как создания, лишенные разума и голоса, такие как солнце, луна, звезды, свет, вода, огонь, море, горы, деревья и, наконец, все те создания, которые для хвалы Богу призвал псалмопевец, — как они могут говорить? Святой ничего не ответил. Спустя несколько дней, когда шла вечерняя беседа под сосной, он сказал нам: 'Несколько дней назад вы попросили меня объяснить вам, как творения хвалят Бога. Ну так вот, послушайте. Тогда он ввел послушников в преображенный мир, где они отчетливо услышали, как каждое создание на свой лад поет хвалу Господу и Творцу» [103].
И тогда мир открывается словно церковь: неф, объясняет св. Максим, это чувственно воспринимаемая вселенная, ангелы составляют хор, а дух молящегося человека — святое святых. «Душа укрывается, как в Церкви, в мирном уголке через духовное созерцание природы; она входит туда со Словом, а с нею — наш Первосвященник; под Его водительством она в духе своем вручает вселенную Богу, как на алтаре» [104]. Тут вспоминается Рильке, желавший «со всею страстью собрать мед видимого в золотом улье невидимого». Совсем недавно Сильван Афонский (ум. 1938) повторял: «Для человека, который молится в сердце своем, весь мир есть церковь» [105].
99
S. Macaire le Grand [Макарий Великий] Horn. Spir.; процитировано и прокомментировано в: J. La carrie`re Les Hommes livres de Dieu. Paris, 1961, p. 269 s.