Обратите внимание на поселок Цимохы в Олецком повяте. В местную погранохрану прибыл унтерштурмфюрер СС Бернард Тумольке, который поддерживает связь с группой украинских националистов в Плоцичне на Сувалыцине и местными немцами в Сувалках…»
Мужчина прервал передачу, когда поблизости залаяла собака и послышался рокот мотора проезжающей машины. Он долгое время внимательно вслушивался, но все смолкло. Во вновь воцарившейся тишине неизвестный смог закончить передачу шифрограммы…
Контора «Райфайзен», словно улей, была наполнена гомоном сотрудников и посетителей. Начинался горячий рабочий день. Из темно-синего «оппеля», который остановился у входа в здание, вышел мужчина лет сорока, одетый в нацистскую форму. Он энергично захлопнул дверцу автомашины и, перекинув плащ через руку, прошел по коридору, приветствуя по-нацистски многочисленных знакомых. Едва он успел войти в свой кабинет, как отворились двери и секретарша шефа конторы сказала:
— Господин Бергер, шеф вызывает вас.
— Хорошо, сейчас иду.
Через минуту мужчина был уже в кабинете начальника.
— Господин Бергер, мне звонил гауптштурмфюрер Гериц, начальник здешнего гестапо, и просил, чтобы вы незамедлительно явились к нему…
Проницательный наблюдатель заметил бы в этот момент некоторое замешательство на лице Бергера. Даже партийные сановники предпочитали не иметь ничего общего с гестапо.
— Он не сказал, о чем идет речь? — спокойно спросил Бергер.
— Нет. Он просил только, чтобы вы пришли к нему.
— Хорошо.
— Как идут поставки армии?
— По плану. Задержек нет. Рекламаций — также. Я лично слежу за этим и вмешиваюсь, где нужно.
— Это мне нравится. Однако поезжайте, пожалуйста, они там не любят ждать.
Бергер попрощался, сел в машину и спустя несколько минут был уже в здании гестапо. У него проверили документы, выписали пропуск, и дежурный проводил его до кабинета шефа.
— Хайль Гитлер, господин гауптштурмфюрер!
— Хайль Гитлер! Прошу садиться, — бросил Гериц, стоя в непринужденной позе за столом. Он долгим проницательным взглядом окинул прибывшего.
Бергер сел. В правом кармане брюк он ощущал неприятную тяжесть пистолета и запасной обоймы к нему. Шеф гестапо угостил собеседника папиросой, затем начал перебирать лежащие на столе бумаги. Длительное время тянулось напряженное молчание.
— Я слушаю, господин гауптштурмфюрер. Вы меня вызывали?..
— Вы спешите? — Гериц окинул Бергера холодным взглядом.
— В такие минуты, как сейчас, спешка плохой советчик, — спокойно отреагировал Бергер.
— Я согласен, но не во всем. Вы занимаетесь поставками для армии?
— Точнее, наше объединение. А я отвечаю за это непосредственно.
Гериц что-то напряженно обдумывал, а Бергер не спускал взгляда с его рук и лица.
— Сколько работников вам подчиняется?
— Трудно сразу подсчитать. Думаю, что около ста.
— Вы хорошо знаете своих людей?
— Многих — да. Особенно тех, которые уже давно у нас работают.
— Они верны фюреру и третьему рейху?
— Думаю, что да…
— Имеете ли сомнения в отношении кого-нибудь из них?
— Я не думал об этом.
— А стоило бы. Я раскрою вам карты. Мы считаем вас своим человеком. Нам стало известно, что информация о наших военных объектах проникает к полякам…
Бергер напряженно слушал.
— Люди, работающие по снабжению воинских частей, имеют неограниченные возможности вести шпионскую работу. Прошу иметь это в виду… Даю вам партийное поручение: необходимо взять под наблюдение каждого сотрудника, шофера, рабочего — особенно выходцев из польских семей — всех, кто имеет контакты с нашими воинскими поставками, базами снабжения, оборонительными объектами на границе. Если кто-нибудь вызовет у вас даже тень подозрения, прошу сразу же нам доложить. Может быть, это наведет нас на след. Понятно?
— Конечно. Благодарю за доверие, господин гауптштурмфюрер. Я не обращал до сих пор внимания на эти вещи, но, вы понимаете, у нас столько работы…
— Хорошо, буду ждать от вас обстоятельной информации.
В течение нескольких дней Бергер кроме своей обычной работы скрупулезно выполнял и поручение Герица. Он писал характеристики на работников. Делал он, однако, это так, чтобы направить гестапо по ложному следу. Он ставил под подозрение отъявленных гитлеровцев или законспирированных работников абвера и гестапо, за которыми уже долгое время наблюдал.