Снег валил не переставая. В ночном мраке не было видно ни зги. Поднимающийся каждую минуту ветер гнал облака снежной пыли.
У раскидистой ели, росшей на берегу озера Сельмент-Вельки, появилась из снежной мглы одинокая человеческая фигура.
Спустя час к ней присоединились еще двое. Это были Куберский, Леон и Василий.
Они пришли сюда с Красного болота еще прошлой ночью. Несмотря на трудности перехода, подстерегавшие их опасности и отвратительную погоду, они весь день выполняли порученное разведцентром задание. Теперь, валясь с ног от усталости, сидя на корточках под елью, они достали фляжки со спиртом, хлеб, сало и с жадностью набросились на еду. Когда поели, Леон шепнул:
— Ну, Василий, рассказывай первый. А то я чувствую, что засыпаю и могу замерзнуть.
— Так вот. Я пробрался на лесопильный завод и спрятался в штабелях досок. Отсюда я мог наблюдать за двумя железнодорожными путями: Элк — Пиш и Элк — Белосток. Движение черт знает какое. Посвети мне на ладонь фонариком, там у меня записаны все данные, — обратился он к Леону.
Сверкнул луч фонарика, и на ладони Василия появились какие-то цифры и знаки, сделанные карандашом.
— Из Пиша на станцию Элк прибыло четырнадцать эшелонов, в том числе девять воинских. За это время в Белосток отправилось семнадцать эшелонов, почти все воинские. Кроме того, из Пиша в Элк проследовал какой-то специальный воинский состав. Салон-вагоны, охрана, зенитные орудия на платформах и другие вагоны, назначение которых мне не удалось установить…
— Он направился в сторону Гижицко, — перебил его Леон. — Это штабной поезд. Я его тоже видел. Вот бы взять мину… Ну, ладно, рассказывай дальше.
— У меня все, — закончил Василий, взял флягу и еще плотнее закутался в куртку.
— А у тебя, Кубер, есть что-нибудь интересное? — тихо спросил Леон.
— Насколько лучше было на полигоне под Ожишем, — раздраженно ответил Куберский. — А здесь вообще нельзя ходить. Кругом военные патрули, полно штатских немцев. Я чуть было не замерз в своем укрытии… Итак, на запасных путях с той стороны города и с нашей стоят несколько воинских эшелонов…
— А точнее? — спросил Леон.
— Я видел пять, но думаю, что их больше. На одном — танки и зенитные орудия. Кстати, он усиленно охраняется. Еще один — с цистернами горючего, а другой, вероятно, с боеприпасами…
— А подойти к ним поближе можно? — поинтересовался Леон.
— Днем нет, а ночью можно.
— Ну и что ты предлагаешь?
— Использовать магнитные мины. Игра стоит свеч.
— Сегодня уже поздно. Сделаем это завтра ночью. Таким образом, все трое отчитались о результатах своих наблюдений и составили план действий на следующие день и ночь.
Прошел день, и снова наступила ночь. Такая же темная, холодная и снежная, как и предыдущие. Они встретились под той же елью, что и накануне, голодные, невыспавшиеся, чуть не падающие от усталости. Сообщили друг другу результаты наблюдений.
— Ну, что ж, проведем эту операцию — и пора возвращаться, — заявил Леон и откопал зарытые во мху под снегом магнитные мины. — Разделим справедливо, — улыбнулся он, — каждому по две. Взрыватели установите с наибольшей задержкой. Три эшелона полетят к чертям!
Разведчики оживились. При мысли о мести исчезала усталость, а надежда на возвращение в землянку, которая казалась им тихой заводью, родным домом, наполняла их сердца радостью.
— Я пойду первым, — заявил Куберский и засунул мины за пазуху. — Я знаю подходы и проникну на станцию с западной стороны. Там как раз и стоит этот эшелон с танками и артиллерией. А потом уже ударите вы.
— А не лучше ли всем вместе?.. — предложил Василий.
— Если уж кого-то и схватят, то одного, а так попадем в их лапы все. Леон, если меня долго не будет… то есть, я хочу сказать, если мне не удастся… пробирайтесь сами к Красному болоту… Дорогу, я думаю, найдете… Ну, пока! Я пошел…
Он поднялся, углубился в лес и вскоре исчез среди деревьев. Шел быстро, несмотря на темноту, потому что хорошо знал дорогу.
Когда впереди замаячили телефонные столбы и послышались отдаленные гудки паровозов, он сбавил ход и насторожился. Затем вынул из-под куртки простыню, завернулся в нее и подошел поближе к путям. Некоторое время прислушивался, однако, кроме какого-то неопределенного шума и сопения паровозов, не услышал ничего подозрительного. Людей он тоже не заметил.
Крадучись, пересек первое полотно железнодорожных путей, затем второе, третье, четвертое. За ними располагался небольшой пустырь и тянулись железнодорожные пути, параллельно которым шел забор, отгораживающий лежащий на станции под открытым небом уголь. Он перелез через забор и направился в сторону стоявшего невдалеке воинского эшелона — цели его вылазки.