— Молчи! — подскочил к нему Мартин и ударил кулаком в лицо.
— Господи, да что это такое? — вскрикнула жена и тут же получила удар револьвером по лицу.
— Ты пошел в коммунистическое войско, а помнишь, что тебе говорили в отряде? Предал нас и Польшу!
— Поляки, братья, пощадите хотя бы Чеслава, ему всего лишь шестнадцать лет!
Как бы в ответ на эти слова, Мартин три раза выстрелил ему в лицо из пистолета, а Сабля — в Чеслава.
— Забрать здесь все, — крикнул главарь банды.
Бандиты бросились к шкафам, тайникам. Они хватали даже детскую одежду, кухонную посуду, постельные принадлежности. Суровецкий хотел сжечь дом вместе с вдовой и детьми, — он привык к таким методам работы в гитлеровской разведке, — однако его удержали. Они опасались, что зарево пожара выдаст их.
На квартире у хозяина в Осовом Гронде они делили награбленное, самогоном отмечали успех операции, планировали следующую…
— Гражданин полковник, плютоновый [9] Винценты Заневский прибыл по вашему приказанию!
— Вольно! — Полковник приблизился к Заневскому испросил: — Довольны службой?
— Так точно, гражданин полковник!
— Партизан?
— Был партизаном.
— В Армии Крайовой?
— Так точно! На Августовщине.
— Видно, что молодец. За Варшаву и другие подвиги во время разведки ты представлен к награде Крестом Храбрых.
— Я? — Вицек покраснел.
— Да. Когда вернешься, отец и невеста обрадуются.
Вицек еще больше покраснел, а полковник продолжал:
— Кажется, ты говорил, что хочешь быть офицером?
— Да…
— Собирай-ка свои вещи, доложи в роте и поезжай в офицерское училище. Понятно?
Заневский возразил:
— Но, гражданин полковник, еще война не кончилась. Здесь друзья… Мне бы хотелось с ними дойти до Берлина…
— Понимаю. Ничего, они дойдут без тебя. Через час доложи командиру роты, что уезжаешь в Рембертув, в офицерское училище. Приказ уже отдан. Только смотри не подведи нас.
Укрытие бандитов находилось на окраине деревни Стшельцовизна. Тут собрались самые известные из них: Врона, Врубель с братьями Карпом и Явором, Будзик, Бембен и другие, сделавшие своим ремеслом грабеж и убийства.
— Какой сегодня день? — спросил главарь банды.
— 3 декабря 1946 года, пан командир, — вскочил с лавки один из бандитов.
— Тогда сегодня идем в Грушки. Они там всю войну якшались с советскими партизанами. Пора их за это наградить…
Они быстро собрались и, прежде чем настали сумерки, по лесной дороге приблизились к Микашувке. Оттуда до Грушек было уже недалеко. Ждали наступления ночи.
— У кого здесь хорошие лошади? — спросил главарь одного из бандитов, родом из этих мест.
— У Юзефа Заневского, — ответил тот. — Я провожу.
Они пошли за ним через поле к еле заметным в сумерках строениям. Главарь расставил вокруг дома посты и постучал в дверь.
— Кто там?
— Здесь живет Юзеф Заневский?
— Здесь. А кто спрашивает?
— Открывай, хозяин! Войско Польское…
Заскрипела дверь, и шестеро бандитов вошли в избу.
— Войско? — подозрительно спросил Заневский.
— Войско, войско, не видишь по мундирам?.. Лошади есть?
— Есть.
— Телега?
— Тоже есть.
— Запрягай лошадь. Поедешь с нами.
— Что вы, ведь ночь, куда?
— Не спрашивай. Давай выполняй приказ…
— Помилуйте, я все повинности… Я нездоров…
— Я сказал!.. — главарь замахнулся прикладом автомата.
— Панове, вы войско, у меня тоже сын в армии. Партизаном в Армии Крайовой был, воевал на фронте. Поэтому у меня льготы на налоги и обязательные поставки…
Главарь, пораженный этими словами, присел на скамью и со злостью спросил:
— Сын в армии?..
— В армии. Вицеком зовут. Может, вы знаете? Двадцать один год исполнился ему.
Заневский присел рядом с главарем, преисполненный доверия к человеку, проявившему такой интерес к его сыну.
— Где служит? — продолжали спрашивать Заневского.
— Он, пан офицер, был партизаном. Потом пошел добровольцем в армию. Был на фронте. Говорили, что очень хорошо себя там показал. Теперь пишет, что учится в офицерском училище и получил уже звездочку.
— Письма пишет? А есть у вас письмо от него? — спросил главарь.
— Есть, сейчас покажу.
Заневский протянул руку за икону, где был заложен конверт с последним письмом Вицека, и подал его бандиту. Тот начал его читать.
«Любимый отец и родные!
Уже восемь месяцев я нахожусь в офицерском училище. Мне здесь хорошо. Много приходится учиться. Полковник, мой бывший командир, представил меня к награде за то, что, когда мы брали Варшаву, я много убил немцев и в разведку за «языком» ходил. Дали мне Крест Храбрых. Можете мною гордиться. Когда дадут отпуск, приеду в офицерской форме.