Но ведь человек обязан понимать, чего он боится. Человек вправе бояться за то, что от него зависит: за свою честь; за репутацию; за чужую жизнь, если она в твоей власти; за потерю денег, в конце концов. Но как можно бояться своей смерти? Она ведь неизбежна, она все равно придет. Чуть раньше у храброго и чуть позже у труса, да и то далеко не обязательно. А что трус успеет в это добавочное время, ради которого он готов на все — даже на то, чтобы прожить жизнь трусливым скотом?
Еще немного сожрать, еще немного потрахаться, еще немного потрястись в танце или помолоть языком — еще немного удовлетворить свои животные инстинкты.
Я понимаю, что объяснять это людям, боящимся не своей скотской жизни, а своей смерти, бесполезно. Представьте, что я свинье объясняю, что высшее удовольствие в жизни человека — жизнь во имя Великой Цели, а эта цель — служение обществу. Интеллектуальная свинья будет смеяться, поскольку уверена, что общество состоит из таких же свиней, как она, и им не нужны ни Великие Цели, ни твоя служба!
Давайте об этой аналогии со свиньями поговорим несколько подробнее. Лето, жаркий день, большая лужа, в ней лежат два племенных хряка. Кормят их отменно, как если бы «homo sapiens» кормили только икрой и устрицами. Самок к ним приводят прямо с конкурса красоты — ведь на племя оставляют лучших. Если они самок не хотят, то им укольчик — чтобы хотели! И они похрюкивают между собой. Со своего свинячьего интеллекта хрюкают, наверное, о чем-то очень умном: скажем, о черном квадрате Малевича, которого запретил проклятый Сталин; о том, разведутся ли Алла и Филиппок; что они вчера жрали и кого трахали. Ну не знаю — о чем еще может говорить интеллигентный человек?
Согласитесь — вот эта жизнь хряка и есть то Счастье, которое хотят иметь 95% (а я считаю — 99%) нашего населения. Хорошая лужа, хорошая жратва, хороший гарем — что еще нужно, чтобы хряк спокойно встретил старость?
А рядом с горки пытается полететь на самодельном дельтаплане человек. Он хочет осуществить Великую Идею. Эта идея не даст ему набить пузо жратвой еще больше, не даст трахнуть лишнюю телку, наоборот — он меньше ест и меньше трахается ради этой Идеи. Ведь это такое счастье, что эта Идея пришла ему в голову! Ведь это такое счастье научиться летать! Ведь это такое счастье указать всем, как можно летать! (Да, конечно, летать потом будут эти хряки, есть такой риск. Но разве дело в хряках? Дело в тебе — ты это смог, ты — не хряк!!)
Ну и как хряки, спокойно встречающие старость, будут смотреть на этого человека? Только как на идиота. Во-первых, в поросячьи мозги не вкладывается, что можно летать. Во-вторых, зачем работать, если лежать в луже и рассуждать о преимуществах госкапитализма над казарменным социализмом даже на голодный желудок так приятно? И, наконец, ведь можно разбиться и умереть!!! Дурак!!! Нашел бы себе лужу, лег бы в нее и испытывал бы счастье, как все, а он, кретин, выдумал какую-то Великую Идею!
Я был близко знаком с настоящим западным капиталистом и человеком. Хищник он был еще тот, но поймите его правильно — у него такая работа. Не клацай он зубами, его немедленно сожрали бы, а его бизнес был его делом жизни — в нем он проявлял свой ум, энергию, инициативу и творчество. Сделал он себя сам, хотя по отношению к еврею это и не совсем точно звучит, все же помощь, наверное, была. О деньгах говорить не принято, но полагаю, что его личный доход в его фирме был около 50 млн. долларов в год. Он ни в чем не нуждался и имел все, что можно придумать — яхты, виллы, квартиры, когда хотел — арендовал самолет, но пользовался всем этим, кстати, очень не часто. У него не было и проблеска коммунистических убеждений, для него, видимо, нетерпима была сама мысль, что он, трудяга, и бездельник будут получать одинаково. Но как-то в Москве в ресторане, году в 1990 — м, когда уже стало ясно, что мы уничтожаем социализм, он, слегка подвыпив, с тоской сказал, что мы, русские, творим страшное дело. И вот в чем страшное — мы уничтожаем идеалы у своих детей. (Наивный, он думал, что громогласно провозглашаемые в СССР идеалы являются идеалами населения СССР.) Я тогда его не понял — при чем тут дети?
Но когда позже узнал некоторые подробности его жизни, то стало ясно. Он сам, трудяга, и жил в своем бизнесе, но благодаря его труду его жена и дети без труда имели все мыслимое и немыслимое барахло. Т.е. по меркам сегодняшних представлений жена и дети были абсолютно счастливы, но только как животные, поскольку никаких человеческих Целей не имели. Поэтому, когда они попробовали все, что можно было в этой жизни попробовать, то попросту из нее ушли — стали наркоманами. А куда им было деться? Это пока ты не нажрался, то есть цель нажраться, а дальше что делать, если не имеешь человеческой Цели?
Поэтому мой пример с хряками корректен только по отношению к абсолютным животным. Быть счастливым, хапая барахло, способна только 100%-ная скотина, а агитировать за это может только дурак.
Я понимаю, что у многих на уме вертится вопрос: ну как сегодня быть Человеком, когда куда ни глянь, везде хряки? Да какая разница Человеку, из кого состоит общество?! Человеку не это важно, а важно то, что он в своей жизни не только свои животные инстинкты удовлетворяет, а живет ради Великой Цели. Он Может Это — это главное! Ему важно собственное сознание, что он не скот, а не то, сможет ли он это кому-то доказать или нет. Да и не будет он этого никому доказывать.
Скажите — свинья эти мои слова поймет? Ведь она, повторю, твердо знает, что счастье — это три раза 3 день корыто и хряк регулярно. Да понежиться на Канарах, а можно просто в теплой луже.
Правда, для настоящей свиньи все заканчивается благополучно. Однажды ее загонят в приямок, накинут на заднюю ногу петлю, тельфером поднимут ее вниз головой, оглушат электрошоком и перережут яремную вену. Свинья закончит свою жизнь счастливо — смертью.
У человека такого счастья нет, его Душа бессмертна.
Природа экономна, очень экономна. И если она создала монстра «homo sapiens», который за свою жизнь растрачивает ресурсы планеты в объемах в тысячи раз больше, чем любое животное его веса, то это не для того, чтобы взять и позволить ему умереть просто так.
Нет, все мы будем жить и после смерти, но только по-разному. Одни будут жить, а другие будут всю оставшуюся вечность искать способ умереть. Но не найдут.
То, что я написал о Душе до этого, для меня лично абсолютно убедительно и никаких дополнительных подтверждений наличия Души мне больше не надо. Но! Как много читателей меня поняли? В принципе должно было бы быть так: тот, кто не понял и к наличию у себя бессмертной Души относится скептически, должен был бы сам искать доказательства отсутствия Души, либо доказательства ее наличия. Я, к примеру, на эти факты натыкаюсь даже не предпринимая никаких попыток к этому.
Вот я искал, сколько человек потребляет кислорода, чтобы оценить те запасы кислорода, которые, якобы, были у американцев на Луне. К вопросу о жизненных потребностях человека под рукой не оказалось ничего, кроме купленной в 1988 г . небольшой книги врача-реаниматолога А.Ю. Аксельрода «Оживление без сенсаций». Просмотрел ее заново и, ё-моё, там же сплошь и рядом подтверждение того, что у человека есть Душа!
А прошлым летом мне сказали, что в журнале «Техника молодежи» появился критический ответ на статью в «Дуэли» об американцах «на Луне». Купил свежий номер (за август), а он оказался не тот, что нужно для Луны, но тот, что нужно для Души. Вот на этих двух источниках я и буду базировать продолжение этой темы.
Что хорошо в упомянутых работах — их авторы категорически отрицают и наличие Души, и наличие биополя: для «официальной науки» эти темы являются признаком идиотизма или шарлатанства, и «серьезные ученые» их просто боятся. Но в своих работах авторы устанавливают факты, которые сами никак не способны объяснить, но которые легко объясняются, если признать наличие биополя и Души. То есть, это уже прямые факты наличия этих инстанций.
Начнем с полей. Поля — это явления материального мира, в них нет никакого идеализма и божественного присутствия. Поля не имеют массы (по крайней мере, на сегодня ее за полями не признают), не имеют цвета, запаха, органами человеческих чувств их невозможно почувствовать или увидеть. Думаю, что лучше всего их представлять, как распределенную в пространстве и действующую на расстоянии силу.