Изабелл на мгновение посмотрела на их руки, затем снова на его лицо:
— Совершенно серьезно. Впервые более чем за четырнадцать лет в моей голове тихо.
— Так вот что было не так весь день.
— Именно это, — подтвердила она, удивившись, что он заметил. — Вопрос в том почему?
Оба перевели взгляд на их соприкасающиеся руки, и Рэйф сказал:
— Пограничная территория, да?
— Да. Жутко, правда?
— Смотреть сегодня на ствол пистолета, пляшущий в руках пьяного параноика, не с того конца было жутко. Это? Это просто весьма любопытный поворот в моей жизни.
— Ты очень необычный человек, — сказала она.
— Что, вероятно, хорошо, — заметил он, — учитывая, что ты очень необычная женщина.
Часть Изабелл хотела уклониться, притвориться, что он этого не говорил, или что она не поняла, что он имел в виду. Но Изабелл не позволила себе увильнуть, или отойти, или отступиться. Что бы это ни было, ей нужно с этим справиться.
— Рэйф, ты осознаешь, что это может означать?
— Статическое электричество намного важнее, чем я о нем думал?
— Электромагнитная энергия. И нет, я не об этом.
— Тогда я понятия не имею, что это могло бы означать. Или даже что это вообще такое.
— У нас с Холлис есть теория.
— Которая заключается…?
— Теория заключается в том, что мои способности все еще при мне, просто сейчас что-то стоит между мной и огромным бескрайним миром.
— Ты же не хочешь сказать, что…
— Мы считаем, что это можешь быть ты.
— Ну, ты скажешь тоже, — он хмуро посмотрел на нее. — Изабелл, как это могу быть я? Я же не экстрасенс. Я даже и не понял бы, как быть экстрасенсом.
— Нам кажется, что в этом и может заключаться проблема.
Рэйф выждал, подняв брови.
— Когда латентный поначалу экстрасенс становится действующим, у него наступает период адаптации. Экстрасенс не контролирует ее или его способности с самого начала. Я имею в виду: посмотри на Холлис. Она стала медиумом несколько месяцев назад, и все еще не в состоянии открывать и закрывать эту дверь по желанию. Для этого требуются концентрация, и сосредоточенность, и практика. Много практики.
— Я не экстрасенс, — он произнес это скорее настороженно, чем неуверенно.
— Твоя бабушка была.
— И что?
— А то, что в семьях это иногда передается. Твои шансы на скрытую экстрасенсорность намного выше средних.
— И все-таки я не…
— Послушай. С самого начал между нами возникла связь. Назови это притяжением, взаимопониманием, симпатией — чем угодно. Это было. Мы оба это почувствовали.
— Да, я ощутил это.
— Мы чувствуем это сейчас, — сказала она, признаваясь и в своих ощущениях.
Рэйф тотчас же кивнул:
— Мы чувствуем это сейчас.
— И еще эта искрящаяся штука. Я говорила тебе, что это нечто новое для меня.
— Электромагнитная энергия. Научная основа.
— Да, но то, как эти поля реагировали друг на друга, и сила этой реакции — это что-то другое. Нечто, способное повлиять на мои способности.
— О’кей. Но…
— Рэйф. Между нами существует эта связь, этот… канал. Может быть его открыла энергия, или может быть… Может быть, его открыла энергия. А потом, когда я рассказала тебе, что со мной произошло, ты установил связь. Через этот канал. Ты хотел прогнать боль. И она ушла.
Рэйф очень осторожно спросил:
— Как я мог сделать что-то, чтобы… запереть твои способности в ящик?
— Как ни странно, отличное описание, — заметила она.
— Изабелл.
— О’кей. Одним из моментов, который, мы выяснили, состоит в том, что наши способности часто больше контролируются подсознанием, чем сознанием, особенно у недавно начавших действовать экстрасенсов. Согласно одной из теорий, это происходит потому, что на самом деле эти способности очень старые, а не новые. Они произошли из инстинктов, когда доисторические люди нуждались в любом возможном преимуществе, просто ради того чтобы выжить.
— Логично, — согласился Рэйф.
— Да, вполне. И если ты разделяешь эту теорию, то также логично предположить, что наши подсознания — глубоко сокрытое примитивное Оно[32] — могло бы не только управлять экстрасенсорными способностями, но делало бы это мгновенно и умело. Для этой нашей части, быть экстрасенсом было бы совершенно естественно.
— Мое подсознание заперло твои способности в ящик?
Изабелл задумчиво заметила:
— Тебе не приходило в голову, что у нас какие-то очень странные разговоры?
— Постоянно. Ответь на мой вопрос.
— Да. Более или менее. Рэйф, у тебя очень покровительственная натура, и даже не смотря на то, что ты уважаешь сильных женщин, они тебе нравятся, и ты прекрасно способен работать рядом с нами на равных условиях, глубоко в душе ты всегда хочешь защитить любого, кто… тебе небезразличен.
— Любого, кто мне небезразличен.
— Да. И очевидно, чем больше ты заинтересован, чем более… сильны… твои чувства, тем сильнее будут твои инстинкты защитника.
Его рот слегка скривился:
— Может, перестанешь ходить вокруг да около и просто произнесешь это?
— А я должна?
— Мы с тем же успехом могли бы вытащить это на свет божий. Это происходит потому, что я влюбляюсь в тебя.
Изабелл пришлось откашляться, прежде чем она смогла заметить:
— С моими экстра-чувствами или без ты продолжаешь удивлять меня. Это сильно сбивает с толку.
— А ты что сказала бы? Что я потерял из-за тебя голову?
— Ну…
Он сухо прервал ее:
— Мы сейчас говорим о моих чувствах, Изабелл, а не о твоих. Я не пытаюсь загнать тебя в угол, и даже не спрашиваю, что ты ко мне чувствуешь. Так что можешь перестать идти на попятный.
— Я не…
— Но, как я догадываюсь, честность с моей стороны сейчас очень важна, так как я, возможно — неосознанно — затронул твои способности. Да или нет?
Она снова откашлялась:
— Да. Мы так думаем.
— О’кей. Итак, несмотря на разумную и логически обоснованную уверенность моего сознания в том, что ты можешь позаботиться о себе сама, и сегодняшнюю исчерпывающую демонстрацию того, что ты можешь позаботиться и обо мне, если того потребуют обстоятельства, мое подсознание считает, что тебе нужна защита.
— По всей видимости.
— И оно ее тебе предоставило.
— В этом и заключается теория.
— Каким образом?
— А вот эта часть несколько туманная.
— В смысле?
— Мы понятия не имеем.
— Дерьмо.
Изабелл не выдержала и рассмеялась над его выражением, даже если в ее голосе фактически не было юмора:
— Пограничная территория, помнишь? Мы не знаем, как это происходит, я не знаю, как это происходит, но это единственное предположение, имеющее смысл. Сейчас я могу тебе сказать, что если мы оба переживем это, Бишопу обязательно захочется нас изучить. Потому что, насколько мне известно, такого еще никогда не случалось раньше.
— Плевать на Бишопа. Что нам с этим делать? Тебе необходимы твои способности, Изабелл. Черт, мне необходимы твои способности. Если мы не остановим этого ублюдка, он убьет еще трех женщин. И ты в его списке.
— Факт, который беспокоит меня сегодня намного больше, чем вчера.
— Потому что вчера у тебя было преимущество, которого не было ни у одной другой женщины. Ты верила, что увидишь, как он приближается, — подвел итог Рэйф.
Пора.
На этот раз он попытался проигнорировать голос, потому что вокруг были люди. Люди, которые могли услышать.
Тряпка. Ты действительно не мужик, правда? Ты хуже кастрированного пса: ходишь за ними, обнюхиваешь их, не в состоянии сделать что-то еще. Вот в чем дело, не так ли? Яиц нет.
У него раскалывалась голова. Голос эхом разносился внутри, отскакивая от черепа, пока ему не захотелось размозжить его об стену.
Теперь ты знаешь, кто они. Те трое, которые важны. Ты знаешь их.
Да, он знал их. Он знал их всех.
32
Оно, иногда Ид (лат. id, нем. das Es — оно) в психоанализе является одной из структур, описанной Фрейдом. Являет собой бессознательную часть психики, совокупность инстинктивных влечений. По мнению Фрейда, человек есть замкнутая энергетическая система, количество энергии у каждого человека постоянно. Будучи бессознательным и иррациональным, Ид подчиняется принципу удовольствия, то есть удовольствие и счастье — есть главные цели в жизни человека.