И ты знаешь, что они расскажут.
— Но пока еще нет, — прошептал он, опасаясь, что его услышат. — Пока они не расскажут.
Та агентша расскажет. Та репортерша тоже. И та, другая, она тоже расскажет.
Он не произнес этого вслух, потому что знал, что люди услышали бы, но именно та, другая, и беспокоила его больше всех. Другая могла не просто рассказать.
Она бы показала.
Она бы все показала.
Изабелл медленно кивнула:
— Даже несмотря на то, что зло дважды ослепляло меня раньше, я верила, что на этот раз я его увижу. Я верила, что на этот раз… я буду бороться с ним лицом к лицу. По какой-то причине, я была уверена, еще даже до приезда сюда, что именно так все и закончится, — она поколебалась, а затем сказала. — Мне нужно это сделать, ты же знаешь.
— Да. Я знаю.
Изабелл довольно сильно опасалась, что он и правда знает. Почти бессознательно она убрала свою руку из-под его ладони и, слегка откинувшись назад, скрестила руки под грудью.
— Так что, нам нужно выяснить, как это исправить, — сказала она. — Как убрать ящик, или, по крайней мере, пробить в нем дыру-другую, чтобы я смогла дотянуться и воспользоваться своими способностями.
Через мгновение Рэйф откинулся назад на своем стуле и сплел пальцы на животе.
— Права ты в этом или нет, все, что мне известно об экстрасенсорных способностях, рассказали мне вы с Холлис. Поэтому мой единственный вклад в дело — готовность попытаться… что я там, по-твоему, должен попытаться.
Она кивнула, однако предупредила:
— Прежде, чем мы попробуем что-либо сделать, нам необходимо удостовериться. Убедиться, что в тебе запустились экстрасенсорные способности и ты теперь действующий экстрасенс.
— Я начинаю все меньше в этом сомневаться.
— О? Почему?
— Потому что как только мы перестали прикасаться друг к другу, твой голос стал немного приглушенным.
— Словно между нами… какая-то преграда.
Рэйф кивнул:
— Экстрасенсорная вата, — произнесла Изабелл. — Холлис так это называет.
Он некоторое время молча смотрел на нее, затем слегка покачал головой:
— Целый новый мир. И совершенно не тот, частью которого я ожидал стать.
— Да. Я тоже, — прежде чем он успел что-нибудь на это ответить, она добавила. — В любом случае, нам нужно знать наверняка.
— Как мы это выясним?
Изабелл совершенно обыденно заявила:
— Так уж случилось, что в городе есть телепат. Телепат со способностью распознавать других экстрасенсов как минимум в восьмидесяти процентах случаев. Это самые высокие показатели, которые нам довелось обнаружить.
— Телепат, — протянул Рэйф. — ООП?
— Да.
— Под прикрытием, полагаю.
— Бишоп часто засылает вспомогательного агента или команду, для работы за сценой, когда это возможно. Мы нашли такой метод работы очень эффективным. — Сейчас ее голос звучал немного обеспокоенно, и она неуверенно смотрела на него.
— Ждешь, что я психану? — поинтересовался он.
— Ну, полицейские власти, с которыми мы работали, были склонны немного расстраиваться, обнаружив, что их не допустили к информации. Даже по очень уважительной причине. Поэтому, скажем, я бы не удивилась, если бы ты разозлился.
— В таком случае, — сказал Рэйф, — твои чувства действительно упрятаны в ящик. Причем речь не только об экстра-чувствах, — его голос был очень спокоен, почти безразличен. Он поднялся на ноги. — Когда я встречаюсь с этим телепатом?
Изабелл сверилась со своими часами:
— Через сорок пять минут. Мы должны выехать через полчаса, чтобы успеть на встречу.
— О’кей. До тех пор я буду у себя в кабинете.
Она проследила за тем, как он покинул комнату, и продолжила смотреть на открытый дверной проем, пока через минуту или две не появилась Холлис.
— Изабелл?
— Что меня на самом деле пугает, — произнесла Изабелл, словно они продолжали начатый ранее разговор, — так это тревожное ощущение, что он, по меньшей мере, на три шага впереди меня. И я не понимаю, как у него это получается.
— Убийца?
— Нет. Рэйф.
Холлис закрыла за собой дверь, затем подошла и села за переговорный стол:
— Он по-прежнему удивляет тебя, да?
— Чрезвычайно. Он никогда не реагирует на вещи так, как я от него ожидаю.
Холлис мягко предположила:
— Тогда возможно ты слишком много думаешь.
— Что ты имеешь в виду?
— Перестань пытаться предугадать, Изабелл. Вместо того чтобы думать обо всем и вся, почему бы не попробовать прислушаться к своим чувствам и инстинктам?
— Ты говоришь как Бишоп.
Холлис немного удивилась:
— Разве?
— Да. Он сказал, что я становлюсь слепой, когда забываю, для чего предназначены мои чувства. Что я должна понять и принять, что мои чувства, по крайней мере, так же важны, как и мой разум.
— Более важны, — поправила Холлис. — Для тебя. Особенно сейчас, я полагаю.
— Почему именно сейчас?
— Рэйф.
Изабелл нахмурилась и отвела взгляд.
— Он потянулся к тебе, Изабелл. Ты хотела этого от него. Ты ему позволила. Но ты не смогла дотянуться в ответ. Ты была не совсем готова воспользоваться этим шансом.
— Я знаю этого человека в общей сложности около четырех дней.
— И что? Нам обеим известно, что время здесь никакой роли не играет. Связь между тобой и Рэйфом возникла за те несколько первых часов. Вы были широко открыты, потому что вы всегда открыты, или были таковыми. Он определенно был заинтересован и необычайно готов открыться эмоционально, или мне так показалось. Иисусе, Изабелл, вы двое искры высекаете, когда прикасаетесь друг к другу. Буквально. Ты хочешь сказать, что не можешь увидеть настолько ясный сигнал вселенной?
— Мы сейчас возвращаемся к старой теме, — глухо отозвалась Изабелл.
— Да, но ты продолжаешь упускать суть.
— И в чем же она заключается?
— В тех твоих проблемах с контролем. Ты можешь беситься из-за них, если хочешь, но мы обе знаем, что вся эта ситуация завязана на них.
— Да?
— Да. Ты ввязалась во все это такая же самоуверенная, как и всегда, уверенная в себе и своих способностях. Все под твоим контролем. Я не знаю, возможно, ты была чуть более уязвима, чем обычно из-за того, что это данный конкретный убийца, этот старый враг, за которым ты охотилась. Или может быть, это здесь не причем. Возможно, это просто тот самый случай правильного места, правильного человека и по-настоящему паршиво выбранного времени.
— Ну, с этим я хоть как-то согласна, — пробормотала Изабелл.
— На самом деле это неважно. Факт в том, что ты обнаружила, что теряешь контроль и не только из-за своих собственных эмоций. Твои способности внезапно изменились. Ты так широко раскрылась, что у тебя не было ни малейшего чертового шанса даже отфильтровать всю ту фигню, навалившуюся на тебя. Раньше ты смогла бы это сделать, мне говорили. Фильтровать то, что проходит через тебя, отвоевать подобие контроля над этим, даже если ты не могла заблокировать этот поток. Но как только ты попала в Гастингс, как только связалась с Рэйфом, у тебя даже этого не стало.
— Здесь не произошло ничего такого, чего не случалось раньше, с тех пор как проявились мои способности.
— Нет, но масштаб происходящего был иным. Хотя бы это ты и сама уже признала.
Изабелл неохотно кивнула.
— И вот он, так близко. Слишком близко. Внезапно, ты очень испугалась. Поэтому ты открыла свою комнату ужасов[33], надеясь, что это его отпугнет, и все вернется на круги своя. Но результат получился прямо противоположным. Это приблизило его даже еще больше и усилило связь между вами. Настолько усилило, что каким-то образом он смог использовать ее самостоятельно, пусть и бессознательно.
Холлис медленно покачала головой:
— Полагаю, для тебя будет легче просто позволить ему некоторое время быть главным. Позволить ему поступать так, как он хочет, как ему необходимо. Защищать тебя, укрывать от всей боли. Даже если это означает изолировать твои способности и ослепить тебя перед злом, которое, как ты знаешь, почти так близко, что можно дотронуться.
33
Комната ужасов (Chamber of Horrors) — зал в Музее восковых фигур мадам Тюссо в Лондоне; в нем экспонируются фигуры известных преступников, сцены убийств и т. п. Кроме того hamber of horrors переводится как «ужасное место; место, где происходят чудовищные вещи».