Мгновение спустя я радуюсь облегчению от боли мучительных ран моего тела и сердца. Когда нежные пальцы мужчины прокладывают дорожку между моими бровями, мое напряжение ослабевает еще на долю секунды.
— Спи. — Его успокаивающий голос убаюкивает меня, позволяя отключиться от душевной боли.
Забвение овладевает мной, когда кончики его пальцев снова проводят по линии моих волос, оставляя после себя только одно ощущение.
Безопасность.
ЗАМЕТКА В ДНЕВНИКЕ
Восемь с половиной лет
На днях мужчина подарил мне этот симпатичный дневник, потому что сказал, что боится, что я слишком много держу в себе. Он сказал мне, что в конечном итоге будет еще больнее, и лучше все записать. Так что, думаю, я начну.
Я все еще скучаю по маме так сильно, что у меня болит сердце. Иногда плачу по ночам, потому что она дарила мне особые поцелуи и пела колыбельную. Но теперь она на небесах.
Думаю, что она видит меня. Думаю, мама смотрит на нас и знает, что теперь со мной все в порядке. Что я в безопасности.
Я думаю, он тоже волнуется, потому что мы часто переезжаем, но делает это весело. Мужчина спросил меня, скучаю ли я по своим друзьям, и когда я сказала, что у меня их нет, потому что они смеются надо мной и называют меня глупыми именами, типа Зануды, он разозлился.
Никогда раньше не видела его таким злым. Я сказала ему, что все в порядке и что моя мама всегда говорила, что они просто завидуют, потому что я умнее их и всегда стараюсь в школе.
Он наклонился и сказал мне, что у него есть секрет, который тот хочет мне рассказать, но я не смогу его повторить, пока не стану намного старше. И добавил, что секрет включает в себя плохое слово. Затем прошептал, что другие дети завидуют мне, потому что я собираюсь вырасти охеренной.
Я хихикнула, когда мужчина это сказал, но остановилась, потому что его лицо стало серьезным, и тогда он сказал мне об этом. Сказал, что знал это с того момента, как увидел меня.
Это был первый раз, когда я обняла его, и думаю, что этим застала его врасплох. Ему понадобилась секунда, чтобы обхватить меня руками и обнять в ответ, но когда он это сделал, это было так крепко, что я подумала, что мои ребра могут немного треснуть.
Но это было приятно. Не такие, как мамины объятия, другие. Могу сказать, что он не часто обнимается, так что я рада, что дала ему обнимашки.
Однажды я прочитала книгу, в которой говорилось о том, что некоторые люди никогда не получают объятий, и обычно они больше всего в них нуждаются. Думаю, может быть, он один из таких людей. И еще думаю, что моя мама будет гордиться мной, если я буду часто его обнимать.
Но не все сразу, конечно. Наверное, безопаснее делать это время от времени и приучать его к этому. Так же, как если бы мы пошли купаться, а океан был прохладным. Я никогда не могла сразу прыгнуть в воду. Мне приходилось работать над этим.
В общем, вчера он научил меня шить. Это было весело. Мужчина сказал, что научит меня ловить рыбу и многому другому, чему не учат в обычной школе.
Мама, если ты смотришь с небес и читаешь это, я хочу, чтобы ты знала, что со мной все в порядке. Мое сердце болит от того, что я скучаю по тебе, но он пытается помочь мне справиться с этим.
Он хороший человек, даже если иногда выглядит страшным и не улыбается. Ты всегда говорила, что моя улыбка похожа на солнечный свет, так что, может быть, если буду стараться меньше грустить и больше улыбаться, я смогу сделать его достаточно счастливым, чтобы он тоже улыбался.
Я люблю тебя, мама, и очень по тебе скучаю.
Глава 9
ДОКТОР ЛИАМ КИНГ
— Женщина, — я пригвождаю ее жестким взглядом, сжимая челюсть одновременно в неверии и раздражении, — ты пытаешься искалечить себя?
Если бы глазами можно было плеваться пламенем, то именно это она бы делала прямо сейчас.
— Мои ноги все еще прекрасно работают.
Упрямый наклон ее подбородка действует мне на нервы, потому что она изо всех сил пытается скрыть боль, которая искажала ее черты.
Убедившись, что повязки, наложенные накануне вечером, не сняты и нет признаков прорывного кровотечения, я отправляюсь в соседнюю смотровую комнату, чтобы взять дополнительные средства для обработки ран, поскольку запасы в шкафу на исходе. Как только снова вхожу в комнату, то застаю ее за снятием пульсоксиметра.
В этот момент я бы не исключил, что она попытается сама удалить капельницу и катетер.
— Еще слишком рано.
Можно подумать, что мой твердый голос «я здесь доктор» вызовет некоторое согласие. Но опять же, я имею дело не с обычным пациентом.