После закрытия секторной крыши распахнулась дверь, спешившихся Андрея с Милицей встретили отделенные прозрачной перегородкой люди в форме и с оружием. Такого не бывало давненько. На памяти Андрея — никогда. Униформа — предмет гордости космонавтов и представителей других героических профессий, а также курсантов — бывало, что некоторые выбирали профессию исключительно из-за формы. Чрезвычайщики в обычной жизни форму не носили; кроме близких и тех, с кем пересекались по делам, никто не знал, где они работают. Сейчас на них были серые бронированные костюмы со шлемами, непроницаемые даже для ядерного взрыва. В руках — настоящее оружие, лучевое, то есть рассчитанное на уничтожение противника вплоть до последнего занесенного микроба. Чувствовалось, что оружие могут применить.
По телу прокатился озноб, коленки задрожали. В том, что случилось в зоне эвакуации, виноваты не змеи. А если змеи, то виноваты очень-очень, настолько, что Андрей представить себе не мог.
Милица непроизвольно прижалась к его плечу:
— Что происходит?
Ее лицо окаменело, кожа вспухла пупырышками.
— Я знаю не больше, чем ты. Думаю, сейчас нам все объяснят.
Не объяснили. Из-за перегородки люди в форме указали оружием на два узких цилиндрических отсека, судя по виду и размеру — медицинские капсулы.
Голос в шлеме обрел хозяина: перед глазами возник крепкий мужчина лет пятидесяти-ста, с гривой длинных волос — темно-серых, с прожилками проседи. Особенно удивили пышные усы с закрученными вверх уголками — так не носили уже лет двести, с начала двадцатого века. Вместо формы на мужчине была обычная рубашка в полоску, но личная информация сообщала о принадлежности к той же системе, причем на самом высоком уровне: «Координатор чрезвычайного блока Кривов Г.И». Возраст выдавали чуть округлившийся овал лица и взгляд: усталый и мудро-снисходительный к окружающим, которых повидал всяких и, на беду себе, насквозь, отчего даже самый отъявленный и закоренелый оптимист обычно погружается в пессимизм навечно. Этот взгляд бегло просканировал Андрея, замерев на миг, когда глаза встретились, и Андрей вздрогнул — ощущения походили на восстановление зуба с отключенной самоанестезией.
Координатор почесал нос и сказал всего одно слово:
— Дезинфекция.
Прозрачные люки отсеков открылись, внутри вспыхнул бледный голубоватый свет.
Глава 2
Гаврила Иванович
Немешарики, смыжи, дирижер
Чувствуя, что опять чешет нос, Гаврила Иванович резко отдернул руку. Дурная привычка пришла из детства: когда мозг сосредоточивался на чем-то, пальцы сами тянулись к носу. И никак не избавиться: ни самовнушение, ни помощь специалистов результатов не дали. Вот тебе и властитель Вселенной, венец природы — человек уже на освоение спутников дальних планет замахнулся, а отвыкнуть трогать свой нос не может.
Гаврила Иванович сидел за столом в домашнем кабинете — время для командировки к месту событий еще не пришло. Возможно, что и не придет. Хорошо бы, чтоб не пришло. За окнами — старинными, во всю стену, с обычными стеклами — гнулись под пронизывающим ветром замысловато изогнутые березы, покрытые мхом и похожие на ударенных током стоногих пауков. За ними, через продуваемый с моря утес, в укрытой между скал низине прятались посаженные отцом сосны. Настоящие сосны — прямые, плотно жавшиеся друг к другу, с шумящими в вышине кронами, а не кривые и укороченные, как все растущие здесь, на Рыбачьем, деревья. Дом Гаврилы Ивановича был единственным жилым сооружением на севере полуострова, в одну сторону раскинулось серое море, с другой окружали и уходили до самого горизонта цветные в это время года сопки. В небе вились горластые чайки, на западе в мрачной туче сверкало — где-то далеко, в Норвегии, бушевала гроза. Кабинет располагался на третьем этаже, сразу над спальней и террасой, выше — только крытый насест птерика и посадочная площадка дискара, причем сам дискар стоял за утесом, чтобы не портить живописный вид нелепой стальной искусственностью, а по вызову прилетал раньше, чем Гаврила Иванович поднимался к выходу по лестнице или в лифте. Птерик тоже не сидел на месте, его крылья то и дело мелькали среди внешне корявых, но таких красивых причудливых берез. Снизу поднимался одуряющий запах пирога — жена ждала на завтрак и нехитрым способом намекала, чтобы освобождался быстрее. Она ждала уже долго. Леночка — умница, понимает, что если он не спускается, то беспокоить не следует. Жена координатора — тоже ответственная должность, пусть и нештатная. Не каждый справится. Лена справлялась отлично, а кроме этого умудрялась еще консультировать в потоке по семейным вопросам и вести кружки североведения.