К моему удовольствию политрука в лагере не было – не хотелось мне лишний раз с ним идеологические споры вести. Он вторую часть матросов на Азов мыться-стираться повёл. И себя самого в порядок приводить.
А вот боцман был на месте.
- Вы же не поставили нас на довольствие, - многозначительно хмыкнул мичман, расписываясь у меня в тетрадке за полученные продукты и передавая мешки баталёру. – Откуда тогда это всё?
Матрос перетащил продукты в палатку-склад, в которой были сделаны стеллажи из корявых палок, набранных по округе. Кухню из палатки перетащили на улицу под камышовый навес.
- Это не продуктовое довольствие, - ответил я. – Это некоторый аванс.
- Хлеб. М-м-м-м-м… - сладострастно простонал Никанорыч, втягивая ноздрями запах свежеиспечённой буханки. – Дней десять хлеба не видели. Вот за это вам отдельное спасибо.
- Это еще не всё, если согласитесь на разовую работу, то потом ещё жратвы подбросим.
- Что делать надо? Про соль я уже слышал, - изобразил мичман внимание.
- Ангар металлический собрать из готового комплекта. Схема сборки и чертежи есть. Нужны только люди, которые болты крутить умеют и консоль от балки отличают. Чертёж-схему самостоятельно понять смогут. Тут мне политическая сознательность ваших матросиков по барабану. Главное, чтобы работящие были и грамотные. Мотористы, к примеру. Обедом их кормим у нас, а на завтрак и ужин выдадим пайком.
- А до вас отсюда туда и обратно каждый день пёхом? – проявил мичман скепсис.
- Фуру пришлю пароконную. Крытую.
Раскрыл портсигар и угостил мичмана папиросой.
- А остальные как? – спросил Никанорыч, с удовольствием затягиваясь ароматным египетским дымом.
Я расстелил на коленях схему от Жмурова. Привлёк к ней внимание.
- Если дамбу будут строить на испарителе и в ней простейший шлюз для пропуска воды из дубовых досок сладят, то тогда действительно всех на довольствие поставим по уставному рациону. Но это уже пусть у политрука голова болит. Вас лично я в ««колхоз»» бригадиром монтажников заберу.
- Табак будет?
- Будет.
- Картошечки бы еще и макарон. Мясорубка бы не помешала.
- И губы закатывательный станок, - продолжил я под смех мичмана. – У меня колхоз, а не спецраспределитель ОГПУ. И не забудьте, шкурки заячьи выделать, а то егеря откажутся вам мясо добывать. Шкурки у нас – это их ясак. Они у нас не только мясо промышляют, еще и леопардов в ближнем лесу истребляют. А насчёт картошки… Посевной материал найдём. Пару соток земли сами возле лагеря лопатами взрыхлите – вот и будете с молодой картошкой.
- Когда то будет… - протянул мичман.
- Главное, чтобы не выкапывали корнеплод на следующий день после посадки, - улыбнулся я.
- Зачем? – удивился боцман.
- Потому сто осень кусить хотитця, - передразнил я китайца из анекдота.
Дождались политрука, который с кислой мордой дал разрешение на отбор монтажников. А по поводу дамбы заявил, что без ««прозодежды»» они такую работу делать не будут. У них формы только один комплект, так что нечего ее окончательно трепать. Согласился, значит. Не совсем безнадёжный.
- Будет вам спецодежда, - обещал я. – Размеры мне перепиши, вырвал я ему листок из тетради.
- Питание и табачное довольствие по флотской норме, - давил из меня Митрофанов все возможные ништяки.
- Нет у нас флотских складов, - парировал я. – Но хуже моих крестьян вы питаться не будете. Табак только курящим матросам я дам, по заранее составленному списку. Рынка тут в наличии нет, менять на что-либо табак некурящим будет негде. Разве что, в утешение, им сахару двойную норму можно выделить.
- И патронов дайте, - не унимался политрук.
- Нет у нас ваших патронов, - соврал я. – А наши вам не подходят.
- И главное, - Митрофанов сделал торжественную паузу. – Когда нас вернут обратно на войну? Мы не дезертиры.
- Над этим работают, – ответил я. – На мышках проверяют такую возможность. Точнее на свиньях.
- Почему на свиньях? - возмутился Митрофанов.
- Потому, что свинья наиболее близкий к человеку организм, после обезьяны, - пояснил я простую биологическую премудрость.
- Некоторые даже ближе, - захохотал Никанорыч.
Как на любой шабашке работали у нас мужики весь световой день и без выходных. С явлением в ««колхозе»» отца Онуфрия у нас появились воскресенья. Выходной день. Праздник. Религиозный. Это как в армии. Воскресенье – вечный праздник… спортивный. Но смысл один - не дать народу много бездельного времени на разные глупые думки и глупые поступки, вытекающие из этих думок. А отпускать мужиков в лес гулять, так там леопарды.