Эту клятву лорд Эллиот дал себе совсем недавно, хотя решение зрело долго. Накануне возвращения из Лондона он твердо сказал самому себе, что после свадьбы будет неуклонно сохранять верность супруге, независимо от того, насколько удовлетворительным окажется брак. Альтернатива слишком болезненна.
Чтобы понять это, достаточно было посмотреть на мать и бабушку и немного послушать их разговоры. Отец и дед нанесли своим женам глубокие, незаживающие раны, и обе леди отчаянно боялись, что он пойдет по стопам предков.
Но он ни за что не последует обычаю – просто потому, что так решил.
Возможно, проявить твердость характера в данном случае окажется нелегко, особенно если учесть своеобразие невесты, но он непременно справится.
Виконт остановился перед дверью в гардеробную виконтессы. Поднес к губам ее руку, а потом открыл дверь. В комнате суетилась горничная.
Эллиот повернулся и пошел к себе.
Глава 13
Из окна своей спальни Ванесса с восхищением смотрела на озеро. Серебряная лунная дорожка приветливо тянулась прямо к окну, словно приглашала прогуляться по безмятежно гладкой поверхности. Сказочная ночь, волшебный пейзаж!
Однако мысли были заняты не лунным светом. Отныне и навсегда она законная жена лорда Лингейта. И с минуты на минуту новый муж появится в ее спальне. Ванесса взволнованно закусила губу.
По дороге виконт назвал ее очаровательной. А если точнее, то совершенно очаровательной. И даже пошутил: сказал, что платье и шляпка тоже симпатичные. А это означало, что она все равно лучше, что ее он заметил первой.
Льстивая ложь! Ванесса вздохнула, но уже спустя мгновение не смогла сдержать улыбку.
Оказывается, лорд Лингейт все-таки способен шутить, пусть даже и очень сухо. Значит, он человек.
Да, конечно, человек.
Она прислонилась лбом к прохладному оконному стеклу и закрыла глаза.
Постель за спиной была разобрана в предвкушении предстоящей ночи. Ванесса остро ощущала ее присутствие. Может быть, надо лечь? Но месяц назад Эллиот обвинил ее в том, что она готова принести себя на заклание, и сравнил с жертвенным агнцем. А если ждать появления мужа лежа в постели, то поневоле будешь и выглядеть, и чувствовать себя жертвой.
Ванесса с отвращением подумала, что ожидает встречи с супругом так же напряженно, как девственница перед неизбежной потерей невинности. Но ведь она опытная женщина.
Ну, во всяком случае, не девственница.
И если в мозгу не прекратится эта нелепая сумятица, она скоро сойдет с ума.
Неожиданно раздался короткий стук, и дверь тут же открылась. Ванесса не успела ни подойти, ни даже произнести обычного «войдите».
Эллиот предстал в бархатном халате вишневого цвета, скрывавшем фигуру от шеи до щиколоток. Выглядел он внушительно и великолепно.
Ванесса не часто мечтала о несбыточном, но сейчас ей нестерпимо захотелось стать красавицей. Безупречной красавицей, достойной его. Ванесса была одета в нежно-голубую ночную сорочку из шелка и кружева, выбранную специально для этой ночи. Выбирала, правда, не она сама, а свекровь. Ей же казался нескромным слишком открытый вырез. А еще существовало опасение, что если встать рядом со свечей, то кружева будут просвечивать насквозь.
Собственно, если бы было что показать, то никаких опасений не возникло бы.
Ванесса ненавидела свою фигуру – вернее, ее полное отсутствие. А еще больше ненавидела собственное смущение.
Эллиот закрыл за собой дверь и подошел ближе.
– Ты же не нервничаешь, правда? Опытная женщина, разве не так? Умеешь доставить мужчине удовольствие в постели.
Если это и была шутка, то смеяться почему-то не хотелось.
– Ты знаешь, что это было пустое бахвальство, – возразила Ванесса. – Я сама призналась. Было бы немилосердно иронизировать на каждом шагу.
Странно, но в халате и домашних туфлях супруг выглядел еще больше и сильнее, чем в пальто и сапогах. А может быть, так казалось всего лишь потому, что он стоял в ее спальне в первую брачную ночь.
– Что ж, Ванесса, – Эллиот поднял руку и бережно положил ладонь на нежную шею, – пришла пора проверить, действительно ли ты хвасталась.
Лорд Лингейт успел побриться. Ванесса ощущала свежий запах – то ли мыла, то ли одеколона. Мужественный аромат не отпускал: хотелось вдыхать снова и снова.
Ванесса судорожно сглотнула.
Эллиот коснулся губами ее губ. Хотя нет, это были даже не сами губы, а мягкая влажная плоть с их внутренней стороны. Язык требовательно прижался к ее рту, немедленно проник вглубь, завладев и пространством, и воздухом.
Ванесса порывисто вдохнула носом. Ощущение, словно стрела, пронзило горло и устремилось вниз: через грудь и живот к горячему пульсирующему очагу между ног.
Она сознавала, что это и есть сексуальное желание в чистом и откровенном виде. Нечто подобное она испытала на берегу озера в Уоррен-Холле в тот самый день, когда просила виконта жениться. Тогда казалось невозможно признаться себе самой. Теперь же невозможно было не признаться.
Эллиот слегка отстранился, и Ванесса изумленно поняла, что пока он всего лишь погладил ее по шее. Можно сказать, еще и не дотронулся.
– Хочется надеяться, – бархатистым голосом проговорил Эллиот, – что ты знаешь, как меня порадовать; ведь отныне и на всю жизнь ты моя супруга и любовница.
У Ванессы учащенно забилось сердце.
– Мудрые слова, – пробормотала она. – Хочется надеяться, что и ты знаешь, как порадовать меня; ведь отныне и на всю жизнь ты мой супруг и любовник.
Несколько мгновений Эллиот смотрел неподвижно, с непроницаемым выражением. А потом ладонь скользнула с шеи под сорочку и ниже, по руке. Сорочка покорно последовала за ладонью – плечо и грудь обнажились.
Свободная рука сдернула невесомые кружева со второго плеча, а поскольку символический наряд не встретил иных препятствий, то скользнул на пол, к ногам.
Теперь прикрытыми остались лишь ноги. Слабое утешение.
Он сжал ее руки чуть выше локтей и отстранился на шаг.
Чтобы начать внимательно разглядывать.
Что ж, наверное, сама напросилась. Бросила вызов, и он ответил без слов, действием.
Ответил по-мужски.
Не отводя глаз от смуглого лица, Ванесса подняла руку и дернула за кисть на шелковом витом поясе. Халат распахнулся.
И оказался единственным одеянием.
Эллиот посмотрел прямо в глаза и опустил руки вдоль тела, словно приглашая к дальнейшим действиям. Ванесса стянула халат с плеч. Красный бархат упал на пол тяжелой массой.
О небеса!
Эллиот выглядел классическим образцом мужественности, доведенной до идеала древними греками. Разница заключалась лишь в том, что перед ней возвышалось не мраморное изваяние, а живой человек. Смуглая, словно бронзовая, кожа. Широкая мускулистая грудь покрыта легким пухом темных волос. Тепло, ощутимое даже на расстоянии нескольких дюймов. Мерное, уверенное дыхание.
Без одежды он выглядел идеально стройным: узкие бедра, длинные сильные ноги.
А еще он вожделел. И эта часть его тела тоже говорила о необычайной энергии.
Ванесса осторожно дотронулась кончиками пальцев до его груди, а потом осмелела и провела ладонями по плечам.
Никогда в жизни она не испытывала подобного ужаса.
– Кажется, – тихо проговорил Эллиот, – мне предстоит кое-что доказать.
Ванесса испытывала безумное желание, но почему-то воспринималось оно как жгучая боль.
– Да, – так же тихо подтвердила она.
Эллиот легко подхватил жену на руки, отнес и бережно опустил в самую середину широкой перины. Сдернул сложенное в ногах покрывало и лег рядом.
Обнаженные тела коснулись друг друга. Ванессе казалось, что она пылает.
Он не задул свечи.
Значит, на защиту одеяла и темноты надеяться не приходилось – все должно было произойти в открытую.
Эллиот повернулся на бок, приподнялся на локте и склонился для поцелуя. На этот раз Ванесса приоткрыла рот, и когда язык проник внутрь, жадно втянула его, слегка прижав зубами.