Это было светло-желтое платье Кэтрин. В Рождество оно выглядело слегка поблекшим и усталым. Еще бы! Три года активной носки! А сейчас его украшала ярко-голубая лента – две широкие полосы по подолу и одна узкая – на коротких рукавах.
– О, очень красиво, – одобрила Ванесса. – И платье кажется почти новым. А ленту нашла в магазине мисс Пламтри?
– Да, – подтвердила Маргарет. – Надо сказать, недешево. Но новое платье все равно гораздо дороже.
– А себе тоже что-нибудь купила? – продолжила расспросы Ванесса.
– Нет, – беззаботно ответила сестра. – Мое синее платье и так прекрасно смотрится.
Конечно, если не учитывать, что оно еще старше, чем платье Кэтрин, и еще более потертое. Но вслух Ванесса этого не произнесла. Даже одна лента представляла собой серьезную угрозу семейному бюджету. Разумеется, на себя Маргарет не стала бы так безрассудно тратиться!
– Да, конечно, – жизнерадостно согласилась Ванесса. – Да и кто обратит внимание на наряд, если особа в нем так хороша собой?
Маргарет со смехом поднялась и повесила платье на спинку стула.
– Особенно если учесть, что особе уже целых двадцать пять лет. Подумать только, Несси, и куда делось время?
Для Маргарет оно пролетело в заботах о младших. В полной самоотверженности и безоговорочной преданности. Она отклонила немало ухаживаний, в том числе предложение руки и сердца от Криспина Дью, старшего брата Хедли.
И Криспин, всегда мечтавший стать офицером, отправился в расположение полка без нее. Это произошло четыре года назад. Ванесса не сомневалась, что перед отъездом влюбленные достигли полного взаимопонимания, однако, если не считать нескольких постскриптумов в письмах к Хедли, Криспин ни разу не написал Маргарет. И не приезжал домой. Кто-то, возможно, возразил бы, что поскольку страна постоянно воевала, то и приехать было некогда, да и не пристало свободному джентльмену вступать в переписку с незамужней леди. Но что ни говори, а четыре года почти полного молчания – срок немалый. Истинно влюбленный наверняка нашел бы способ его нарушить.
Но Криспин способа не нашел.
Ванесса всерьез подозревала, что сестра тщательно скрывала сердечную рану. Но, несмотря на душевную близость, эта тема никогда не обсуждалась.
– А что сегодня вечером наденешь ты? – спросила Маргарет, так и не получив ответа на свой вопрос. Но разве можно на него ответить? Действительно, куда делось время?
– Свекровь хочет видеть меня в зеленом, – сказала Ванесса.
– А ты? – Маргарет снова села в кресло, на сей раз без работы.
Ванесса пожала плечами и взглянула на свое серое шерстяное платье. Она все еще не решалась окончательно расстаться с трауром.
– Может показаться, что я его забыла, – прошептала она.
– И все же, – напомнила Маргарет, словно сестра нуждалась в напоминании, – Хедли выбрал это платье, потому что считал зеленый твоим цветом.
Да, он купил его накануне летнего бала полтора года назад. И Ванесса успела надеть его лишь раз: чтобы сидеть у постели больного, пока в саду веселились гости.
А спустя два дня Хедли умер.
– Может быть, я и надену это платье сегодня, – согласилась она и тут же подумала, что, может быть, лучше выбрать лавандовое, которое совсем не к лицу, зато напоминает о трауре.
– А вот идет Кейт, – с улыбкой заметила Маргарет, посмотрев в окно, – причем спешит больше, чем обычно.
Ванесса повернулась и увидела, как младшая сестра торопливо шагает по дорожке сада и приветственно машет рукой.
А уже через минуту она ворвалась в комнату, на ходу снимая накидку.
– Как прошли занятия? – задала Маргарет обычный вопрос.
– Невозможно! – воскликнула Кэтрин. – Даже дети заразились нетерпением и не могут дождаться вечера. Том Хаббард зашел, чтобы пригласить на первый танец, но пришлось отказать, так как первый танец уже обещан Джереми Стоппарду. Ну а Тому достанется второй.
– И он снова сделает предложение, – предупредила Ванесса.
– Да, наверное, – согласилась Кэтрин, опускаясь на ближайший к двери стул. – И умрет от счастья, если я вдруг скажу «да».
– По крайней мере, – заметила Маргарет, – он умрет счастливым.
Сестры рассмеялись.
– Кстати, Том рассказал потрясающую новость, – продолжила Кэтрин. – Представляете, в гостинице остановился виконт. Вы когда-нибудь слышали подобное?
– В нашей гостинице? – недоверчиво переспросила Маргарет. – Нет, никогда. С какой стати?
– Этого Том не знает, – ответила Кэтрин. – Но можно предположить, что вечером будут говорить только о нем – то есть о виконте, конечно.
– Еще бы! – воскликнула Ванесса. – Подумать только: виконт в Трокбридже! Такое не повторяется. Интересно, как ему понравятся музыка и танцы над головой, да еще ночью? Остается лишь надеяться, что он не потребует тишины.
Но в это мгновение Кэтрин заметила обновленное платье и с восторженным возгласом вскочила.
– Мег! – закричала она. – Твоя работа? О, какая прелесть! Ну, сегодня мне точно все будут завидовать. Право, не стоило тратиться. Лента, наверное, ужасно дорогая. Но все равно я ужасно рада. Спасибо, спасибо!
И она бросилась обнимать сияющую от удовольствия Маргарет.
– Мне так понравилась эта ленточка, что просто не смогла уйти из магазина без нее, – призналась та.
– Хочешь сказать, что купила случайно? Как бы не так, Мег! Специально пошла, чтобы выбрать что-нибудь красивое и порадовать меня. Не обманешь! – погрозила пальцем Кэтрин.
Маргарет смутилась.
– А вот и Стивен, – оповестила Ванесса. – Спешит еще больше, чем Кэтрин.
Брат увидел Ванессу сквозь оконное стекло, улыбнулся и помахал рукой. Одет он был в костюм для верховой езды, а сапоги выглядели так, словно умоляли, чтобы их срочно почистили. Сэр Хамфри Дью разрешил мальчику ездить на любой лошади из своей конюшни, и Стивен с благодарностью принял любезное предложение, однако взамен вызвался помогать конюхам.
– Послушайте! – спустя минуту возбужденно заговорил он, влетая в гостиную и наполняя воздух крепким запахом стойла. – Знаете новость?
– Стивен. – Маргарет поморщилась, словно от боли. – Что это у тебя на сапогах? Уж не навоз ли?
Ответом вполне мог служить запах.
– О, черт возьми! – Стивен посмотрел на ноги. – А мне показалось, что все отчистил. Сейчас сниму. Слышали, что в гостинице остановился виконт?
– Я уже сказала, – первой отозвалась Кэтрин.
– Сэр Хамфри отправился его приветствовать, – поведал Стивен.
– О! – Ванесса слегка поморщилась.
– Думаю, – продолжил Стивен, – он выяснит, что здесь понадобилось аристократу. Странно, правда?
– Скорее всего бедняга просто проезжал мимо, – предположила Маргарет.
– Здорово! – восхитился Стивен. – Вот только кто и когда проезжает мимо Трокбриджа? Откуда и куда? И зачем?
– А вдруг он услышал о бале в честь Дня святого Валентина и приехал специально, чтобы найти себе невесту? – Кэтрин приняла театральную позу и смешно захлопала глазами.
– О Господи! – воскликнул Стивен. – Неужели День святого Валентина свел тебя с ума?
Он рассмеялся и ловко увернулся от подушки, которую сестра метнула ему в голову.
Дверь гостиной снова открылась, и на пороге показалась миссис Траш. В руках она держала лучшую рубашку Стивена.
– Только что погладила, мастер Стивен, – доложила она. Мальчик поблагодарил и взял рубашку. – Немедленно отнесите в свою комнату и положите на кровать, не то снова помнете раньше, чем успеете надеть.
– Нет, мэм, – ответил молодой хозяин, лукаво подмигнув. – То есть да, мэм. Я даже не знал, что ее нужно гладить.
– Нет. – Служанка прищелкнула языком. – Разумеется, вы этого не знали. Но если все девушки будут падать вокруг вас в обморок, как оно наверняка и произойдет, то лучше, чтобы рубашка была свежевыглаженной. Бог мой, а сапоги-то! Если немедленно не снимете и не выставите за порог, заставлю мыть полы!
– Я как раз собиралась гладить, – заметила Маргарет. – Спасибо, миссис Траш. Наверное, пора начинать собираться на бал. Несси, тебе, наверное, лучше вернуться домой, пока леди Дью не снарядила поисковую экспедицию. Стивен, будь добр, избавь гостиную от своих ужасных сапог. Миссис Траш, приготовьте себе чашечку чая и хоть немного передохните. Вы же весь день хлопочете.