Все это время виконт думал, что действует ради Шарлотты, помогает ей. И все же он на каждом шагу защищал себя. Он манипулировал Шарлоттой, лгал ей и… принуждал делать то, что было нужно для достижения его интересов.
Для того чтобы завоевать ее.
Вернее, не совсем ее, а Шарлотту его юности. Если бы Дэвид был до конца честен с самим собой, он признал бы, что хочет навязать ей ту роль, которую она играла в его жизни много лет назад. Он хотел прожить этот этап заново, чтобы во второй раз сделать все правильно.
Но время нельзя повернуть вспять. Дэвид стал другим человеком, да и Шарлотта уже не наивная девушка, которую он надеялся в молодости соблазнить нежными поцелуями. Она теперь взрослая женщина, способная принимать важные решения и бороться с невзгодами. В меру своих сил, конечно. Ему нужно было подойти к этой новой Шарлотте, рассказать всю правду и раскрыть карты.
Да, она бы разозлилась. Она могла бы даже отказаться от его помощи и потерять школу. Но с другой стороны, им, возможно, удалось бы завести дружбу, которая затем переросла бы в нечто большее.
Так почему Дэвид не сделал этого?
Потому что слишком боялся пойти на риск.
Дэвид покачал головой. Он обвинял Шарлотту в трусости, а в итоге сам побоялся раскрыть перед ней свою душу.
Побоялся перечеркнуть годы дружеской переписки и нежные воспоминания об их юношеской любви.
А теперь Дэвид расплачивался за свою нерешительность. Они с Пинтером ждали, пока убийца Сары попадет в ловушку, а Шарлотта тем временем заново отстраивала разрушенный бастион, призванный защитить ее от Дэвида, и на этот раз он станет гораздо надежнее. Она всегда училась на собственных ошибках, а Дэвид заставил ее убедиться в том, что с ним не стоит больше иметь дела.
Как ему пережить это? Когда он потерял Шарлотту в первый раз, удержаться на плаву ему помог гнев.
На этот раз он не испытывал ничего, кроме раскаяния и сожалений. Его даже перестало интересовать, что станется с убийцей Сары. Пусть его бросят за решетку те, кому это нужно. Пусть газеты поднимают шумиху вокруг имени Дэвида. Пусть его жизнь рухнет в одночасье. Ведь без Шарлотты она все равно не имеет смысла. Он же любит эту женщину.
Любит? С губ Дэвида сорвался стон. Да! Как же он был глуп, что не понял этого раньше. Он любил новую Шарлотту почти так же сильно — а может, и сильнее — чем прежнюю. Он любил ее за то, что она не позволяла ему себя запугать, хорошо знала, что ей нужно, пламенно верила в собственную школу.
Без Шарлотты жизнь превращалась в унылое существование.
— Ваш шурин сегодня снова приходил. Требовал сказать, где вы находитесь, — произнес один из сыщиков, — Он маленький негодяй, этот мальчишка, да простит меня Господь за такие слова. Счел меня одним из ваших слуг. Я велел ему убираться, пока не поздно.
— Не очень-то я рад это слышать, — ответил Дэвид. — Ричарду нужны деньги. И все же если это он написал анонимное письмо в суд касательно предсмертной записки Сары, то его выдержке можно только позавидовать.
— Пинтер считает, что письмо прислал не он. Почерк в письме не похож на почерк Ричарда. Пинтер взял образец, когда допрашивал его.
— Поверьте мне, — сухо произнес Дэвид, — это ничего не значит. — Кому, как не ему, было это знать, ведь он сам на протяжении многих лет посылал Шарлотте письма, написанные как бы чужой рукой.
Дверь кухни неожиданно распахнулась.
— Чем вы здесь занимаетесь? — сурово спросил Пинтер, заметив на столе кучки мелочи и стаканы с бренди.
Сыщики вздрогнули от неожиданности, а Дэвид продолжал тасовать карты.
— Мы играем в вист. Присоединитесь, Пинтер?
Тот нахмурился.
— Я смотрю, вы решили подкупить моих людей, Керквуд.
Дэвид раздраженно посмотрел на сыщика.
— Прошло шесть дней. Вы обыскали мой дом, засыпали вопросами друзей, а меня держите под домашним арестом. Неужели мне нельзя немного развлечься?
Остальные игроки с интересом ждали, что ответит их начальник. Когда же он вздохнул и уселся за стол, они заметно расслабились.
Пинтер налил себе бренди из графина.
— Уверен, вам будет интересно узнать, что мы нашли вашего лакея.
Дэвид вскинул голову.
— Джорджа? Я думал, он направился к побережью.
— Я тоже. — Пинтер сделал большой глоток и поставил стакан на стол. — Но все оказалось совсем не так. Он скрывался у своей сестры в Туикнеме.
— Что он сказал в свою защиту?
— А вот это интересно. Мне потребовалось некоторое время и угрозы, чтобы вытянуть из него правду. Очевидно, вы оказались правы, предположив, что это он отвез вашу жену к ростовщику. Но вы не знали того, что ее брат ездил с ними.
Дэвид выругался.
— Я не удивлен. Этот сукин сын всегда имел на нее дурное влияние.
Пинтер внимательно посмотрел на виконта.
— Это соответствует тому, что сказал ваш лакей. Похоже, часть тех денег, что вы давали на уплату долгов вашей жены, шла на самом деле на уплату долгов Ричарда Линли.
— Неужели это правда?
— Жена брала у вас деньги, чтобы потом отдать их брату. — Пинтер отхлебнул бренди. — Вы сами сказали, что Ричард начал просить у вас денег после ее смерти. Это потому, что источник финансов иссяк со смертью сестры.
— Черт бы побрал ублюдка, — прошипел Дэвид. — Он рисковал благополучием Сары, чтобы иметь возможность оплачивать свои прихоти. Ну, пусть только попадется мне на глаза…
— Есть еще кое-что. — Пинтер поставил стакан на стол, и его лицо стало серьезным. — По словам Джорджа, за несколько дней до своей смерти ваша жена решила положить конец его вымогательству. Очевидно, визит к ростовщику сильно расстроил леди Керквуд. Одно дело просить у вас денег, и совсем другое — закладывать за гроши фамильные драгоценности.
Дэвид похолодел.
— Если она сказала Ричарду, что не даст больше денег…
— Совершенно верно, — произнес Пинтер. — Это мотив для убийства.
— Но ведь он ее брат, ее любимец! Нет, он не мог… не стал бы…
— Мы не узнаем наверняка, пока не расспросим его.
— Он был здесь всего несколько часов назад, — произнес Дэвид.
— А теперь его нигде нет. Я послал на поиски своих людей. — Пинтер вновь взял стакан. — Но не волнуйтесь. От нас не уйдет.
У кухонной двери прозвенел колокольчик, насторожив всех присутствующих.
— Возможно, это один из моих людей прибыл с рапортом, — сказал Пинтер. — Но на всякий случай… — Он жестом приказал одному из подчиненных в ливрее открыть дверь.
Вскоре тот вернулся вместе с Джайлзом.
Дэвид вскочил со стула. Поскольку его брат являлся таким же подозреваемым, как и все остальные. Дэвид послал ему записку, в которой, как и всем остальным, сообщал, что отправился в поместье друга.
Горло Дэвида сжалось, когда Пинтер с подозрением оглядел Джайлза.
— Почему ты здесь? — спросил. Джайлз, заметив Дэвида. — Я думал, ты за городом у друга.
— А ты зачем сюда пришел? — спросил, в свою очередь, Дэвид.
Джайлз перевел взгляд с брата на Пинтера и обратно.
— Пару часов назад ко мне на квартиру пришел незнакомец, который начал выспрашивать о твоем местонахождении. Он не поверил, когда я сказал, что ничего не знаю. Я стоял на своем, и тогда он оставил вот это и велел передать тебе лично в руки.
Джайлз бросил на стол письмо.
— Сначала я колебался, вскрыть его или нет, но потом решил посмотреть, стоит ли оно того, чтобы начать разыскивать тебя. — Джайлз хмуро посмотрел на брата. — Прочитав письмо, я поспешил сразу сюда, чтобы поискать у тебя в доме хоть какой-то намек на то, где тебя искать. Но тебе лучше прочитать письмо.
Дэвид развернул сложенный вчетверо листок бумаги. Первые же строчки заставили его похолодеть.
«У меня твоя подруга миссис Харрис. Если хочешь увидеть ее снова, отправляйся в свое поместье в Беркшир, забери из сейфа все драгоценности и принеси их на остров Сэддл. Мы с твоей подругой ждем там. Приходи один и без оружия. Если не появишься завтра к вечеру, она умрет, и ее смерть будет на твоей совести.