— Ты пойдёшь сегодня в гимнастический зал, Джордж? — поинтересовалась она. — Потом ты мог бы сходить в турецкую баню. Говорят, там великолепная мозаика.
— Ты никак совсем спятила?! Когда это я ходил по гимнастическим залам и турецким баням? — Тон у мистера Грейлинга был раздражённым.
Поскольку Редж в это время как раз находился рядом, раскладывая приборы у них на столе, то он не мог не за метить выражение обиды, появившееся на лице миссис Грейлинг. Редж припомнил, как она говорила насчёт того, что брак — тяжёлый труд, и, глядя на них с мистером Грейлингом, уже не удивлялся её словам.
— Я планирую утром выйти на променад, а после, наверное, пойду в читальный салон и напишу пару открыток, — сообщила она мужу. — А что ты собираешься делать, дорогой?
— Я ещё не знаю, но как только решу, обязательно тебя проинформирую. — Он произнёс всё это с таким нескрываемым сарказмом, что Редж поморщился.
Мистер Грейлинг, похоже, был основательно не в духе, что выглядело довольно странно, потому как несколько минут назад он с удовольствием уплёл заказанное пирожное. С какой стати вообще беситься счастливому обладателю и очаровательной супруги, и стройной богини-любовницы?
Однако в то утро не только он был раздражён. За другим столиком Реджа сидела молодая чета из Канады, мистер и миссис Хоусон. Жена вела себя глупо: хихикала и всё время строила Реджу глазки, прямо под носом у мужа. Так она развлекалась или, возможно, хотела показать супругу, что и другие мужчины интересуются ею. Но Реджа эта игра ставила в крайне неудобное положение. Он пытался вести себя строго официально и всё время отводил взгляд, но миссис Хоусон тем не менее умудрилась схватить его за рукав и задать идиотский вопрос:
— А в чём разница между сельдью и пикшей, Редж? Я ем только рыбу без костей.
Ему хотелось ответить, что костей нет только у медуз, которые, к сожалению, отсутствуют у них в меню. Он также хотел попросить её отпустить его, но не сделал ни того ни другого, а вместо этого произнёс:
— В сельди много мелких косточек, поэтому вам лучше заказать пикшу, мэм.
— Ты так мило за мной ухаживаешь, — прощебетала она, а её муж при этом фыркнул.
Это выглядело крайне неловко, и Редж постарался поскорее отойти от их столика.
Работая, он постоянно поглядывал на двери салона, ожидая появления вчерашней девушки. Ему было любопытно узнать, путешествовала ли она с супругом или, если была не замужем, кто её сопровождал. Дамы её положения никогда не ездили в одиночку. Это элементарно не принято.
В первом классе было полно красивых женщин. Некоторые — в результате всяческих приёмов и ухищрений, но имелись и натуральные красотки. Даже на завтрак они наряжались в дорогие бархат и шелка, отделанные кружевом, и все носили шляпки, украшенные перьями и бантами. В первом классе каждая леди надевала головной убор, выходя ик завтраку, и к обеду, и к ужину. Здесь происходил настоящий показ мод. Флоренс полюбовалась бы на их наряды, подумал он. Ей нравилась красивая одежда. Несколько раз они вместе ходили в универмаг «Тиррелл и Грин», хотя она могла себе позволить лишь изредка купить пару перчаток или меру кружев на фартук.
В половине одиннадцатого завтрак был окончен, но барышня с верхней палубы так и не появилась. Может, она осталась в каюте, а может, позавтракала в каком-нибудь кафе или ресторане а-ля карт. Редж убрал все до единой грязные тарелки и накрыл свой столы для обеда. Тут он поймал взгляд своего друга Джона и, приложив два пальца к губам, дал знать, что будет ждать его внизу на перекур. Джон кивнул, но за одним из его столов припозднились пассажиры, и Редж направился вниз один.
Он заглянул к себе, чтобы прихватить сигареты, и поморщился от смеси сильных запахов. Когда двадцать семь мужиков спят в одном помещении и баня им не светит до самого Нью-Йорка, ситуация усугубляется с каждым днём. На восемьсот с лишним членов экипажа было всего две ванные комнаты, и ещё одна — отдельно для офицеров. Редж распахнул пару иллюминаторов и прижал их металлическими прутами, принесёнными из кладовки. Это должно было помочь. Он взял сигареты и спички и направился в столовую, где, усевшись, принялся ждать друга, чтобы покурить вместе с ним.
Редж не был заядлым курильщиком. Некоторые стюарды то и дело отбегали покурить и становились дёргаными, если подолгу не было возможности отойти. Для Реджа перекур был лишь формальной паузой между дневными обязанностями, поводом вытянуть ноги и пообщаться. Кроме того, он собирал для своих младших братьев сигаретные карточки. Те не простили бы, если бы он перестал курить. Но в принципе он мог бросить в любой момент.