— Вот прям так и переполнили? — голос Тося начал сочиться ядом. — И боги, конечно, вам нажаловались!
— Твои мерзости и пакости не дают жителям Тирту спать спокойно и заставляют чувствовать себя виновными перед богами за то, что допустили, чтобы рядом с ними творились такие отвратительные вещи!
Тось расхохотался в голос. Как же, не дают спать его мерзости и пакости! Он уже почти год здесь живет, давно бы уж жители Тирту померли от недосыпа, если б не спали! Тось сомневался, что они вообще о нем вспоминали все это время. Ну за исключением того времени, пока длился суд, разумеется.
— С благословения всех семерых богов город Тирту вызывает тебя на бой, Антосий Черный!! — вдруг громко возопил профессор Карлоний. — Выходи и прими свою судьбу, проклятый некромант!
Ну почему сразу проклятый?! Донельзя раздраженный Тось выругался и хотел сразу ответить, но поэт жестом остановил его. Прозаик тем временем метнулся к задней стене и, подпрыгнув, шлепнул по грубо намалеванному зеленой краской кругу, шириной в полторы ладони.
А, точно, заклинание громкоговорения, вспомнил Тось. Его один из личей установил пару недель назад. А то непорядок, что величайшему некроманту всех времен приходится кричать, как какой-то деревенской бабе из-за забора.
Молодцы! — одними губами похвалил Тось литераторов. Те довольно заухмылялись.
Уже немного успокоенный Тось повернулся к делегации. Чего ему бояться? Этих шавок? К нему и покруче народ заглядывал.
— Профессор Карлоний! — насмешливый голос некроманта разлетелся по округе. — А вы знаете, что я могу вас убить, не сходя с этого места? Вы готовы принять свою судьбу? Подумали уже, согласитесь мне служить, когда я вас подниму, или нет?
Профессор с достоинством выпрямился, все еще держа в руках свиток.
— Я отдаю себе отчет, что могу умереть в любую секунду! Но вы же понимаете, что я пришел сюда не как боец?
— Да уж понимаю, — хмыкнул Тось. — Это был бы слишком большой подарок. Тогда объясните, на что вы рассчитываете?
— Свободный город Тирту рассчитывает на того, кто способен победить тебя, Антосий Черный! — выкрикнул профессор Карлоний, потрясая свитком.
Тось и литераторы громко расхохотались. К их смеху присоединился леденящий душу хохот находившихся на стене зомби.
— И где же он? — едва не икая от смеха, спросил Тось. — Куда вы его спрятали?
— ОН ЗДЕСЬ! — громогласно объявил Карлоний, и из стоящей за ним группы в плащах вышел один человек, встал рядом с Карлонием и откинул капюшон.
Смех застрял у Тося в глотке. Потихоньку перестали смеяться и все остальные.
Под воротами у Тося стоял его двойник.
Проклятое Отражение!
Тось выругался сквозь зубы. Они что, хотят, чтобы он дрался с НИМ???
— Дурацкая идея, профессор, — голос Тося неожиданно для него самого прозвучал глухо и устало. — С этим… — он на мгновение замялся, — человеком у нас никакого боя не получится. Если у вас все, можете убираться, я вас не задерживаю! — и повернулся, чтобы уйти. Надоело. Как же ему все надоело.
— Постой! — неожиданно подал голос молчавший до сих пор двойник. — Спускайся, я обещаю, что бой получится! Я отсюда не уйду, пока тебя не убью. Рано или поздно я найду способ, ты же знаешь. Этот мир слишком тесен для нас двоих! Спускайся!
Тось хмыкнул и вернулся назад. Сощурился, пытаясь прощупать Отражение на предмет защиты и заранее морщась от того, что придется ощутить на себе собственное прикосновение. Однако через некоторое время с удивлением обнаружил, что, во-первых, не может пробить наложенную на двойника несомненно кем-то очень сильным защиту, а во-вторых, не чувствует ровным счетом никаких прикосновений.
Двойник наблюдал за ним с такой знакомой кривой усмешкой.
— Ну что, убедился? Иди сюда, давай решим, кто останется жить, а кто уйдет к Хельфу в пустоши! Это только наше дело, не их!
На негнущихся ногах Тось повернулся и пошел к лестнице, чтобы спуститься спуститься с башни. Литераторы попытались его остановить:
— Хозяин, может, не надо? — прошептал Жанурий, цепляясь за рукав его балахона. — Может, лучше отсюда попробуете?
Поэт выразил согласие с позицией прозаика, молча заступив Тосю дорогу.
Тось просто посмотрел на них пустым взглядом, и они отступили.
Ворота ему тоже открыли быстро и молча и также расторопно опустили мост. Дежурившие здесь зомби проводили его взглядами, полными ужаса и надежды.
Глава 20.
«… после того разговора с Мирой у меня несколько дней все валилось из рук. Я никак не мог поверить, что моя дочь оказалась способна произнести такие чудовищные слова о смерти госпожи Кариты. Это никак не укладывалось в моей бедной голове. Я день и ночь размышлял, пытаясь осознать произошедшее, но так и не смог придумать подходящего объяснения, кроме того, что это ее проклятый брат внушил ей подобные мысли.