Как и ожидал Тось, Зорик отнесся к его затее положительно. Не стал насмехаться и вспоминать старые обиды, а напротив, принялся деятельно помогать. Перво-наперво они наняли двух немолодых женщин, чтобы привели дом в порядок. Потом Тось купил несколько комнатных цветов в глиняных горшках и расставил их по всему дому. Он вспомнил, что Мира любила такие, когда была маленькой. И напоследок заказал ужин знакомому повару в одной из соседских забегаловок.
И тут, как назло, умер дед Уникий.
Тось, нервы которого были на пределе, готов был разорвать труп старика на части, настолько не ко времени тот надумал отправиться на тот свет. Теперь вся затея Тося срывалась из-за возни с телом, похорон и обязательного в таких случаях траура. Можно не сомневаться, что Мира теперь и близко к его дому не подойдет. Тось готов был лезть на стенку от злости, но тут ему пришла в голову замечательная мысль.
Он прижал Зорика к стене и предложил поднять деда Уникия.
Вдвоем. У него, Тося, мол, тоже дар прорезался от долгой учебы в университете. Так что, если они вдвоем напрягутся, то у них все получится. Компаньон сначала немного поупирался, ведь одно дело мечтать о стезе черного-пречерного некроманта, и совсем другое — прямо сейчас совершить противоправное действие, за которое можно оказаться в руках инквизиторов. Но глаза Тося, в которых играло безумие, а также его твердые пальцы на Зориковой шее оказались весьма убедительны, и Зорик согласился.
Поздней ночью они оттащили тело деда Уникия вниз, вымыли, переодели в чистое белье, чтобы тот не пришел в себя обмочившимся, как младенец, и встали возле него, взявшись за руки. Зорик при этом дрожал, как осиновый лист. Тось так не понял, сделал ли тот хоть что-нибудь, или всю работу ему пришлось выполнять самому. Однако когда дед Уникий поднялся (Тосю показалось, что старик толком и не понял, что с ним произошло), Зорик обрадовался, как ребенок.
— У нас получилось, Тось, — повторял он, то и дело потирая руки. — У нас получилось! Теперь мы настоящие некроманты!
Тось не разделял его восторгов, слишком хорошо представляя, чем это может кончиться для них обоих. Но дед Уникий нужен был ему «живым» всего на несколько дней, и он надеялся, что все обойдется.
И вот, когда до отъезда Миры оставалось всего два дня, Тось решился.
Они встретились, как обычно, после занятий в университете и сначала долго гуляли по кривым улочкам Тирту, которые Мире хотелось еще раз увидеть, чтобы подольше сохранить в памяти. Они разговаривали обо всем на свете, но Тось, не теряя контроля над ситуацией, тем временем аккуратно подводил Миру к похоронному околотку. И когда они оказались недалеко от него, предложил как бы между прочим:
— Не хочешь посмотреть, где я живу? Пойдем, здесь совсем рядом!
Мира слишком поздно поняла, что оказалась в ловушке. По ее лицу было видно, что похоронный околоток — последнее, что она хотела бы увидеть в Тирту, но отказаться не смогла. Тось заранее состроил обиженную физиономию на случай, если она не согласится.
— Хорошо, — кивнула она, натянуто улыбаясь. — Идем, покажешь. Ты никогда не приглашал меня сюда раньше.
— Боялся, что тебе не понравится, — объяснил Тось, беря ее за руку. — Но ничего страшного у нас тут нет, можешь не трястись!
— Я и не трясусь! — оскорблено ответила Мира, храбро ступая на улицы околотка, но по лицу и напряженной осанке Тосю было видно, каких усилий ей это стоит.
Он не знал, чувствует она здешний запах смерти или нет, но ему не хотелось, чтобы она связывала это неприятное ощущение с ним, Тосем. Между тем, похоже было, что она все-таки связала, потому что вдруг выдернула свою руку из Тосевой ладони и спрятала обе руки в широких рукавах своего форменного светло-серого одеяния. Как ни старался Тось отвлечь ее разговорами, видно было, что ей здесь очень неуютно. Но тут Тось ничего сделать не мог. Единственным лекарством от подобной чувствительности было лишение дара, и именно его он и собирался ей прописать.
Наконец, показалась контора деда Уникия, вернее, теперь уже их с Зориком контора. Тось, потея от напряжения, предложил:
— А вот дом, где я живу. Зайдем?
Мира заколебалась, и он уже ждал, что она откажется, но она вдруг кивнула:
— Хорошо, давай зайдем.