Не то, чтобы Тось боялся завершить свой земной путь. Глупо некроманту бояться смерти. Просто он привык бороться за жизнь и собирался побороться за нее и сейчас.
За дверью послышались тяжелые шаги, затем в замке заскрежетал ключ, и Тось зажмурился, чтобы привыкшие к кромешной тьме глаза не резал свет от свечи тюремщика. Но свет все равно больно ударил через закрытые веки, Тосю понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к нему и открыть глаза.
Пляшущий огонек заливал дрожащим светом его убогую камеру с потеками и плесенью на каменных стенах, толстого, похожего на кабана тюремщика и самого Тося, оборванного, побитого и дрожащего от холода. Скрючившись, чтобы не тревожить левый бок, по которому ему на прошлом допросе неудачно попали ногой, пленный некромант кое-как поднялся на ноги.
— Ну что, живой? — ухмылка на роже тюремщика была похожа на черную пропасть. — Пошли, братья ждут!
Тюремщик сделал шаг в сторону, давая узнику дорогу, и Тось, сжимая зубы, чтобы не застонать от боли в ступне, которую ему на прошлом допросе чуть не раздавили ножкой от стула, пошел к дверям. Все, как всегда. Хотя по его подсчетам прошло не слишком много времени, ему казалось, что он здесь уже целую вечность. Он понятия не имел, какое сегодня число. Время в его камере определить было невозможно, поскольку в ней не было ни одного окна. Даже сейчас Тось не представлял, день на улице или ночь. В коридорах, в которых строители тоже поскупились на окна, стояла вязкая, густая темнота, которую чуть-чуть распугивал огонек от свечи тюремщика. Тось не надеялся увидеть дневной свет и в допросной, где его избивали и изводили каверзными вопросами. Там окон тоже не было.
Тось споткнулся, неудачно подвернул больную ногу и чуть не свалился на пол. Рука тюремщика тут же схватила его за воротник, вздергивая вверх.
— Что больно? — насмешливо спросил голос за спиной Тося. — Ножка болит, да? Таких сволочей, как ты, надо на колбасу пускать. Чтоб неповадно было из дочек Ани шлюх делать!
Тось ничего не ответил. Изо всех постарался выпрямиться и пошел дальше. Он давно подозревал, что били его в основном из-за Миры. Хотя он сразу честно признался во всем, что с ней связано. И в том, что заманил, и в том, что хотел переспать. На глупейший вопрос — зачем? Отвечал: чтобы жениться. Ему не верили, но Тосю было плевать. Он и сам не знал, правда это или ложь. Единственное, в чем он был убежден, так это в том, что даже после этой некрасивой истории он Мире все равно небезразличен. Иначе она давно бы его утопила. А поскольку он еще жив, значит…. Тося даже начала мучить совесть за то, как он с ней поступил, а главное за последние слова, которые ей сказал.
Тут его грубо втолкнули в какое-то незнакомое помещение, и Тось перестал думать о Мире. Комната была не похожа на допросную, куда его приводили раньше. Она была гораздо больше, мрачнее, и вся заставлена непонятными механизмами.
— Заключенный доставлен! — бодро отрапортовал тюремщик нескольким фигурам в темных одеяниях, сидевшим за длинным столом у одной из стен.
Одна из фигур властным мановением сделала знак тюремщику, и он быстро вышел и закрыл за собой дверь. После этого все внимание присутствующих обратилось на Тося.
— Садитесь, подозреваемый! — выдержав небольшую паузу, приказал тот, кто отпустил тюремщика.
Подхромав к стоящему посреди комнаты одинокому стулу, Тось с облегчением опустился на него. Нога после того, как он ею споткнулся, разболелась зверски.
— Ваше имя? — спросил третий слева.
Всего их было семеро, но одеты они были одинаково, а лица у всех прикрыты капюшонами, и Тосю было казалось, что с ним разговаривают призраки. Он даже не знал, есть ли среди них те, кто допрашивал его раньше.
— Я уже называл, — ответил Тось, отказываясь отвечать на бессмысленные вопросы.
Сидящие за столом замерли.
— Ваше имя? — снова повторил третий слева.
Тось вздохнул. Такая история происходила каждый раз.
— Антосий.
— Откуда вы родом?
— Из Старицы, — привычно соврал Тось. Они с Денитием проезжали через это село. Там почти все население за несколько дней вымерло от неизвестной хвори. Тось видел, как на двух телегах вывозили выживших, в основном это были глубокие старики и малые дети.
— Это ложь, — спокойно сказал третий слева. — Мы проверили ваши слова. По утверждению выживших после чумы сельчан, у них не было никого с таким именем и приметами. Повторяю вопрос. Откуда вы родом?
У Тося по спине побежали мурашки.
— Из Старицы, — твердо произнес он. — Произошла ошибка, проверьте еще раз!