Работа была тяжелая, люди надрывались, таская землю и камни, личи изводили все силы на заклятия, с помощью которых вырывали из земли огромные комья и тяжело роняли их на обочины. Они явно старались, как могли, личи, во всяком случае, но дело все равно продвигалось медленно. А времени до прибытия черноборцев оставалось не так уж много, Тось это понимал, Фаравий это понимал, и все остальные понимали тоже.
Наблюдая за тем, с какой скоростью возникает вокруг забора глубокая черная яма, Тось видел, что ров, скорее всего, будет готов через пару месяцев, а не через пару недель, и…. принял решение немного ускорить процесс своими методами.
То есть, пошел ночью на кладбище, поднял всех имевшихся покойников и отправил копать ров, благо, что лопаты и прочий инвентарь был оставлен живыми рабочими возле забора.
Понятное дело, сохранить трудовую деятельность покойников в тайне не удалось, это же деревня, и на следующий день в обед к Тосю на порог явилась целая делегация крестьян, возмущенных непочтительным отношением к костям предков. Тось внимательно выслушал их претензии (обоснованные, конечно, кто спорит?) и сказал, что не в его интересах ссориться с местными жителями, что он напротив, готов предоставить им любую защиту и покровительство, но… обстоятельства вынуждают его торопиться. И поскольку ров может понадобиться ему в самое ближайшее время, то, что уважаемые селяне больше предпочитают — чтобы он согнал на земляные работы всех жителей окрестных деревень, включая женщин и детей старше десяти лет, или чтобы ради общего блага немного помахали лопатами их предки? Крестьяне задумались, а Тось продолжил угрожать кнутом и заманивать пряником.
— Я пожалел ваших женщин и детей, — сказал он, и, в общем-то, это было правдой, — на дворе начало весны, сыро, холодно. Только боги знают, сколько из них заболеет и умрет, пока будут копать. А покойникам, уж вы мне поверьте, ничего не сделается. Поработают, да опять улягутся. Скажите, неужели ваши деды были такими равнодушными скотами, что отказались бы потрудиться ради того, чтобы внуки выжили?
Стоявшие перед ним крестьяне начали переглядываться, качая подстриженными «под горшок» головами. Возразить решился только староста, немолодой мужик с широким лицом и умным взглядом.
— Оно, конечно, так, наши предки были хорошими людьми, они не отказались бы, как вы говорите, помахать лопатами…. Но, ваша милость, все знают, что нельзя покойником работать на земле. Урожая не будет. Как бы беды не вышло….
— Разве я заставляю их пахать или сеять? — пожал плечами Тось. — При чем здесь урожай? Мне нужен только ров, и ничего больше!
Крестьяне снова зашушукались.
— Ну, коли так, — староста заметно успокоился и перестал нервно комкать в руках лохматую шапку, — можете копать. Только поклянитесь, что нашим предкам через то вреда не будет!
— Клянусь, — равнодушно бросил Тось. — Сами подумайте, какой вред может быть покойникам?
— И то верно, — отозвался кто-то из крестьян, — они ж уже все одно мертвые….
— Да им, небось, в охотку поработать, — раздался откуда-то с задних рядов веселый молодой голос, — належались, поди, за столько-то лет!….
Раздался смех, даже Тось не удержался от улыбки, но староста снова сжал в кулаке свою многострадальную шапку.
— Так-то оно так, — нерешительно проговорил он, — а все одно, как-то все это… не по-людски, одним словом. Ладно, ваша милость, копайте свой ров, но больше чтоб ни-ни! Итак, чую, добра нам всем от этого не будет!
Тось кивнул в знак согласия, вот еще, нужны ему их доходяги, там же полкладбища гнилые скелеты, а остальные в таком состоянии, что нельзя в приличном обществе показать. Хорошо, хоть лопаты ухитряются как-то держать.
Сначала Тось, чтобы не пугать народ, хотел выводить покойников на работу только по ночам, но на следующий вечер случился небольшой казус — два крепких с виду мужика ни с того ни с сего слегли с лихорадкой. К Тосю тут же заявилась знахарка с претензиями, что это он виноват, заразил мужиков от своих покойников, и потребовала немедленно прекратить эксперименты над живыми людьми. Честно говоря, Тось и сам понял, что не стоило живым и мертвым копать одними и теми же лопатами. Близость мертвых на живых действует не слишком хорошо. Делать было нечего, пришлось крестьян отпустить по домам, а мертвым позволить работать и днем, хотя зрелище они из себя представляли, мягко говоря, неприглядное.