— Я учусь читать на родном языке, — ответил Юсуф, — но когда никто не может помочь, это довольно трудно. Отец Криспиа сказал, что я должен каждый день что-нибудь писать, и я искал в глоссарии некоторые слова.
— Какие слова ты искал? — спросил лорд Пер.
— Мне нужны слова, которые относятся к разным заболеваниям, — сказал Юсуф. — Но в этой книжке говорится только о любви, войне и сражениях, о погоне. Ни слова об обыденной жизни.
— Возможно, я смогу тебе помочь, — отозвался лорд Пер. — Я тоже умею читать и писать на твоем языке.
— Сейчас ваша светлость должны выпить эту микстуру, которую я вам приготовил, а затем спать. Уже слишком поздно, чтобы помогать другим, — сказал Юсуф.
Глава 13
На берегу Клару и Мундину встречал небольшой отряд из охраны ее величества.
— Ждите здесь, — сказал один из солдат, когда они подошли к шатру, украшенному знаменами сицилийского королевского дома, а также королевских домов Арагона, Каталонии и Валенсии.
— Я доложу о вашем приезде, — добавил он. — Возможно, ее величество и захочет встретиться с вами.
Женщины спешились и оправили свои платья.
Периметр территории, на которой они сейчас находились, охраняли стражники, и толпы бездельничающих солдат остались позади. Клара отбросила вуаль и подставила лицо свежему ветерку.
— Меня подташнивает, — сказала она.
— Всю дорогу на корабле, когда нас качало по волнам, тебя не подташнивало, — заметила Мундина. — А теперь, когда ты в безопасности и тебе ничего не угрожает, тебе дурно. Не понимаю тебя.
— А что, если я ей не понравлюсь? — спросила Клара. — Что тогда?
— Не думаю, что она прикажет отрубить тебе голову, если ей не понравится цвет твоих волос, — откликнулась Мундина. — Ее злейшие враги никогда не обвиняли ее ни в чем подобном. А что касается твоей жизни вообще, по-моему, хуже, чем было, уже не будет.
— Тогда у меня просто не было времени осознать, что происходит, — возразила Клара. — А теперь каждую минуту я думаю о том, что могло случиться. И я не столь глупа, чтобы считать, что опасность миновала.
— В любом случае ее величество не станет продавать тебя в рабство. Такую юную даму, как ты? Никогда.
— Я не юная дама, Мундина, — ответила Клара. — Я судомойка.
— Лорд Улибе запретил тебе даже упоминать кухню, когда ты доберешься сюда, — сказала Мундина.
— Это равносильно лжи, — не согласилась Клара.
— Возможно, — откликнулась Мундина. — Я только повторяю полученные мной инструкции. Меня лично не подташнивает, а даже наоборот — я хочу есть, — добавила она. — Интересно, нас покормят или нам придется выпрашивать горбушку и похлебку у солдат?
— Конечно, они не допустят такого, — Клара в ужасе посмотрела в лицо своей покровительнице.
— Нет, малышка, не допустят, — улыбнулась Мундина. — Вот увидишь, нам не о чем волноваться.
Неожиданно из шатра появился стражник и сделал им знак рукой.
— Ее величество хочет видеть вас прямо сейчас.
Мундина взглянула на свою подопечную, приподняла подол ее юбки и сильно встряхнула, чтобы удалить дорожную пыль.
— Вперед, — сказала она и подтолкнула девушку к шатру.
Клара поймала на себе быстрый взгляд Элеоноры Сицилийской, королевы обширных арагонских территорий, сидящей со сдержанным видом на высоком стуле, тоже выглядевшем вполне по-королевски, и присела в глубоком реверансе.
— Мне сказали, что тебя зовут Клара, — произнесла донья Элеонора, посмотрев на блестящие черны волосы Клары, неожиданно короткие.
— Да, ваше величество, — ответила Клара, не поднимаясь.
— И, кажется, ты не предъявляешь прав ни на какое другое имя, но об этом мы поговорим позже. Можешь подняться, Клара.
Клара выпрямилась достаточно грациозно, несмотря на дрожащие колени, и осталась стоять с опущенными долу глазами.
— Я получила необычайно загадочное письмо о тебе, дитя, — королева вопросительно посмотрела на нее. — Но человек, его написавший, — наш преданный слуга, которому мы многим обязаны. Он умоляет нас позаботиться о тебе, и мы это сделаем ради него. Должно быть, ты и твоя спутница устали и проголодались с дороги.
Клара, слишком смущенная, чтобы что-то ответить, снова присела в реверансе.
Королева поднялась и шагнула к ней, как будто хотела получше рассмотреть своего новобранца. Донья Элеонора была высокой и поджарой, как породистая борзая, в свободном и удобном платье из блестящего шелка. Когда она погружалась в свои мысли, а именно так оно и было в данный момент, ее лицо становилось серьезным, невозмутимым и невероятно красивым, как у мраморных изваяний святых, взирающих на тебя во время мессы, думала Клара. Внезапно невозмутимое лицо королевы озарила шаловливая улыбка.