Заболевших рыцарей разместили между палубами, в гамаках.
Так что компания, оставившая гавань Альгеро в надежде поймать попутный ветер в Валенсию, представляла собой довольно мрачное зрелище.
Наместник был слишком слаб, даже чтобы просто поддерживать разговор. Юсуф наполнил большую кружку травяным отваром, их единственным на этот момент оружием против лихорадки, подсластил его маленьким кусочком сахара из своих драгоценных запасов и проинструктировал слугу наместника, чтобы тот убедил своего хозяина выпить отвар, как бы тот ни возражал. Он оставил каюту, чтобы проверить состояние остальных своих пациентов. За исключением Рамона де Рюисека, другие благородные лорды шли на поправку, и при них были их слуги.
Между палубами расположилось почти двадцать пять рыцарей. Большинство из них уже спали в своих гамаках. До посадки на судно он знал только нескольких из них, поэтому неторопливо осматривал каждого, чтобы определить, кто из них в наиболее тяжелом состоянии. Когда осмотр был закончен, он достал из туники свою книжку и поднялся на верхнюю палубу.
Там он обнаружил закутанного в плащ лорда Пере Бойля, который разговаривал с кем-то, сидевшим к мальчику спиной.
— В каюте все в порядке, парень, — сказал лорд Пере. — Мне стало просто невыносимо постоянно находиться в компании больных, считая и меня самого.
Его собеседник обернулся.
— А вот и наш нелюбопытный паж, — произнес он с ленивой усмешкой. — Рад видеть тебя на галере.
— Сеньор Геральт, — ответил Юсуф. — Вы заболели?
— Похоже, у дона Геральта де Робо есть свои причины отправиться с нами в путешествие, — сказал лорд Пере.
— Это так. А ты, Юсуф, почему направляешься в Валенсию? Это твоя родина?
— Меня отправил его величество, — сказал мальчик. — Нет, это не моя родина. Я не был в Валенсии со времен…
— С каких времен? — быстро спросил лорд Пере.
— Со времен войны, — так же поспешно откликнулся Юсуф.
— Понятно, — сказал лорд Пере. — Тебе стоит вернуться и познакомиться с ней еще раз. Надеюсь, ты позволишь мне показать тебе город.
Во вторник, через десять дней после того, как он оставил Жирону, Улибе снова возвращался в город. Ему казалось, что никогда прежде он не чувствовал себя настолько пропыленным и изнемогающим от жары и нестерпимой жажды.
— Ваше преосвященство, — начал он, разместив свою внушительную фигуру на крепком стуле. — В это время года не стоит и соваться на дорогу в Ллейду. Мы с лошадью теперь как раз под цвет дороги — не отличишь от окружающих полей. На этот раз не откажусь ни от кувшина воды, ни от бочонка вина, чтоб немного притушить мою жажду.
— Все уже несут, — пробормотал Бернат.
— И что еще вы обнаружили, кроме того, что в августе западные дороги пыльные и жаркие? — усмехнулся Беренгер.
— Неподалеку отсюда я обнаружил крохотную гостиницу, в которой останавливались Мартин из Туделы — человек, брызжущий остроумием, если только, как утверждает горничная, вы были способны понимать его речь — и его хозяин, великий лорд Геральтдо.
Молча вошли слуга и паж епископа. Они поставили на стол вино, воду, блюдо с фруктами и большую тарелку с холодным мясом и хлебом и так же беззвучно исчезли за дверью.
— Выглядит необыкновенно привлекательно, — заметил Улибе, наливая себе вино и воду. — Итак, мы говорили о гостинице, в которой останавливались Мартин и его господин. Они провели там одну ночь — если верить той же горничной, это был четверг, — затем оба они куда-то уехали. Час или два спустя Геральтдо вернулся в крайнем волнении, запихнул по узлам все, что мог унести, и ускакал. Еще через несколько часов вернулся Мартин, обнаружил, что его хозяин взял почти все свои вещи, попросил сделать ему повязку на раненой руке, взял в дорогу краюху хлеба и тоже ускакал. Она надеется, что с Мартином все в порядке. Я не стал говорить ей, что он умер, — после небольшой паузы продолжил Улибе. — Но предостерег, что не стоит доверять великим лордам.
— Значит, они уехали, потом у них была стычка с…
— С Паскуалем, Ваше преосвященство, — подхватил Улибе. — Именно той ночью он и пропал.
— И когда в ход пошло оружие, этот загадочный Геральтдо исчезает, оставив своего человека разбираться с Паскуалем самостоятельно.
— Возможно, Паскуаль выудил из Мартина какие-то ценные сведения, — заметил Улибе, — и отправился доложить о них.