Улибе улыбнулся и добавил еще несколько монет.
— Вы умная и наблюдательная женщина, — сказал он. — Спасибо.
Когда Улибе вернулся во дворец, Беренгер играл в шахматы со своим лекарем.
— Изучите эту карту, мой друг, а мы пока закончим партию. А потом мы обсудим то, что вам удалось раскопать.
Слепой лекарь захватил коня, поставив ферзя Беренгера в тяжелое положение.
— Ну вот, — произнес Беренгер, двигая свою королеву, — я потерял концентрацию.
Исаак захватил ферзя и поставил шах королю противника.
— Признаю свое поражение сейчас, — сказал Беренгер, — пока оно не стало совсем неотвратимым и позорным.
— Вы могли спасти своего короля, — Улибе перегнулся через стол и наклонился над доской, — если бы вы двинули…
— Нет, господин Улибе, нет, мой друг. Раз вы разрушили мою игру, то не имеет смысла ее спасать. Мастер Исаак, давайте займемся его проблемой.
— Как пожелает ваше преосвященство, — ответил лекарь.
— Вам удалось узнать что-нибудь от хозяйки постоялого двора?
— Одну или две любопытные вещи, — ответил Улибе и пересказал им свой разговор с матушкой Бенедиктой.
— Некто по имени Луис, — задумчиво произнес Беренгер.
— Луис Мерсер утверждал, что дружил с Паскалем. Он побывал на его похоронах и заказал мессу за упокой души.
— Делает ли это его убийцей? — спросил Улибе.
— Безусловно, нет, — ответил епископ. — Он просто изводит меня своей добродетельностью.
— Ваше преосвященство, должны быть и другие, кто был на похоронах и заказал мессу, — заметил Исаак. — Все купцы, проводившие свои сделки через биржу, были очень высокого мнения о Паскале.
— Конечно, — ответил епископ. — Были и другие.
— А кого еще из них зовут Луис? — спросил Улибе.
— Луис Видаль был на похоронах, — сказал Беренгер. — Он тоже не тянет на убийцу. Человек состоятельный и порядочный.
— Я поговорю с ними, — упрямо возразил Улибе. — И с любым другим Луисом, которого только смогу найти в городе и его окрестностях.
— Вам предстоит длительная погоня, — заметил Беренгер. — С чего вы собираетесь начать?
— Постараюсь убедить дьячков во всех приходах дать мне списки всех Луисов, которые живут на их территории, — сказал Улибе. — Тех, кому больше пятнадцати лет. И навещу каждого из них.
— Вы уже решили, как будете разыскивать ту прекрасную даму с портрета? — спросил Исаак.
— Придется посетить все нотариальные конторы и просмотреть записи, касающиеся приданого, — заявил Улибе. — Сразу, как только пообедаю. Даже если мне придется стаскивать нотариусов с их мягких диванов.
— Пока вы не потревожили приходских дьячков, милорд, — предложил Исаак, — хочу сообщить, что среди моих пациентов есть несколько Луисов. Я могу спросить, не пытался ли кто-либо получить от них сто су. Это хоть как-то упростит вашу задачу.
— Прекрасная идея, — сказал Беренгер. — И все же я считаю, что с Луисом Мерсер должен разговаривать Улибе. Его отношение к женщинам подчас выходит за рамки разумного, — мягко добавил он. — Мне бы не хотелось, чтобы у вашей прекрасной Ракели возникли проблемы.
Улибе и начал сразу с Луиса Мерсера, который приветствовал его так, словно они были закадычными друзьями.
— Сеньор Улибе, — сказал он. — Рад вас видеть.
Он позвонил в колокольчик и затем распорядился, чтобы им принесли освежительных напитков, а тем временем беззаботно болтал о погоде, о жаре, а том, каковы шансы, что партия английской ткани, которую он ожидал, прибудет до начала зимы. Он наполнил чашу Улибе вином, которое принесла его маленькая служанка, тут же исчезнувшая по его знаку.
— Итак, — сказал он, лениво откидываясь на спинку кресла, — чем могу служить?
— Должен принести свои глубочайшие извинения, мастер Луис, если покажусь неучтивым, — сказал Улибе. — Но я не помню, чтобы мы встречались с вами прежде.
— Это неудивительно, — покачал головой Луис. — Это было в тот день, когда умер наш верный Паскуаль Робер. Я ожидал партию товара и приплатил стражнику, чтобы он открыл ворота до Первого часа. Как вы понимаете, я встал засветло и был на площади, когда случилось это ужасное событие. Но буквально перед этим, до того, как наш всеми любимый друг приехал в город, один человек — я не помню точно, кто именно — собирался представить меня вам, сеньор. И я не сомневаюсь, что случившаяся затем трагедия мгновенно стерла из вашей памяти столь незначительное событие.
— Странные фокусы наша память порой вытворяет с нами, — мягко отозвался Улибе. — Ваше лицо мне знакомо, а что касается трагического происшествия… что ж, оно уже в прошлом.