— Дара.
— Вот чудесно, давай помогу.
В четыре руки они быстро застелили постель. Дара только и успела переодеться в ночную рубашку и сбегать в туалет, когда выключили свет.
Лежа под тонким шерстяным одеялом, она еще долго не могла уснуть — никак не удавалось освоиться с такими резкими переменами в жизни. Сон пришёл к ней уже когда в высоком окне (без малейших признаков штор) начало светать.
Казалось, не прошло и пяти секунд, как кто-то заорал:
— Подъем!
Одевалась, еще не проснувшись, по команде. Девушка в погонах лейтенанта скривилась, глядя на новобранцев и скомандовала:
— А теперь раздеться. У вас сорок секунд. Время пошло!
Раздевались-одевались раз пять, прежде чем лейтенант была удовлетворена результатом, о чем и сообщила:
— Хреново у вас получается, ну да сойдет на первый раз. Теперь на построение и не отставать.
Первые дни в учебке запомнились тем, что не было ни одной свободной минуты. Построение, пробежка, завтрак, занятия в классе, снова пробежка, занятия «в поле», обед, занятия в классе, пробежка, занятия «в поле», ужин, занятия в классе. Полчаса свободного времени и отбой.
Учеба давалась легче, чем она ожидала, но труднее, чем надеялась. Всё-таки муштра Егора Олеговича давала о себе знать. Хотя поначалу не раз брало отчаяние, что тут она далеко не лучшая. Отставала по всем статьям. И неудивительно, почти все девушки их группы имели спортивную подготовку, в основном биатлон. Но скоро приноровилась, подтянулась. В беге перешла с последнего места на седьмое. Ну а в стрельбе по движущимся мишеням, как ни странно, заняла почетное второе. Да и то, потому что нервничала после неудачного падения в яму на полосе препятствий.
Тут «гаубица» Егора Олеговича, на которой все в интернате учились чувствовать оружие, сыграла свою роль. Потому как лягался этот «охотничий» вариант боевой винтовки даже посильнее настоящей. Остальных девчонок было просто жалко — при ежедневном отстреле нескольких сотен патронов не помогали ни стандартные накладки и амортизаторы, ни самодельные подушки из прокладок, которые все прилаживали изнутри формы. Теперь любой день начинался со скулежа в процессе намазывания специальным кремом громадного черного синяка, по-хозяйски расположившегося на правом плече. А ведь для этого надо еще найти в себе силы проснуться до команды «Подъем», но если этого не сделать — все утро превращалось в ад.
С Тосей они подружились. Рыженькое улыбчивое создание с ангельским терпением и веселым нравом, она быстро стала всеобщей любимицей, в отличие от своей нелюдимой подруги. Другие девицы сторонились «колонистки». И как только узнали? А Тосю это, похоже, волновало мало. Ее даже не отпугнуло нежелание Дары рассказывать о себе — этот «изъян» она с лихвой восполняла рассказами о своем детстве и просто болтовней. И ведь как-то находила для этого время. С виду — девушка-цветочек, а ведь именно она заняла первое место в стрельбе по мишеням. С блуждающей на губах улыбкой Тося хладнокровно разносила головы виртуальным врагам.
Многое из того чему учили было знакомо. Даре и раньше, еще в интернате, приходилось резать кроликов, а также стрелять лисиц и одичавших собак, расплодившихся в дальнем лесу несколько лет назад, и повадившихся устраивать набеги на и так не богатое подсобное хозяйство интерната.
Тут тоже пить свежую кровь заставляли, или там, печень свежую съесть прямо на месте, теплую еще. И ее даже не вырвало, как некоторых девчонок, но и не понравилось. Одно дело, когда живот к хребту прилипает, и совсем другое, когда по приказу. Убивать же ни в чем неповинное животное неприятно. Человек в качестве мишени вызывает и то меньше отторжения — он сам, сознательно, выбирал свою жизнь до момента попадания на мушку.
Такие философские размышления посещали не часто, их группе просто не давали передышки, словно задались целью за два месяца превратить в крутых вояк.
И если в процессе обучения, Серая еще несколько выделялась среди семнадцати девчонок, то, к воскресенью, первому выходному, она оказалась такой же, как все — то бишь, вымотанной до предела. И физически и духовно. При мысли, что таких недель будет еще семь, начинало слегка мутить.
Вечером, когда все расслабленно лежали на койках, не пытаясь использовать личное время в количестве трех часов по поводу субботы, и нарушая все мыслимые правила, раздался условный сигнал дневального, и в считанные секунды выполнено построение. Причем на койках, если и остались морщинки, в глаза не бросалось.
— Взвод, — звонко выкрикнула Сашка, — равняйсь… Смирно!