Андрея без всякого предупреждения так неожиданно выдернули из офиса, явившись за ним целой командой, что какое-то время Хантера не оставляла тревога. Не то чтобы он боялся за Андрея. Он, скорее, боялся за тех людей, которые, не зная его характера, могли натворить массу глупостей, а потом долго за них расплачиваться. Только один раз видел он Городецкого в деле, сам не имея возможности прийти на помощь. Андрею, к которому — из-за невысокого роста и внешней хрупкости — в среде сыщиков и полицейских прилипла уже кличка Мухач, на его глазах пришлось схватиться с тремя красавцами, не новичками в их деле, имевшими, казалось, возможность продырявить его, как какую-нибудь стандартную мишень в затрапезном спортивном клубе. Что произошло, Дью так и не понял, — сам Андрей категорически отказался отвечать на его вопросы, буркнув только, что дело — в технике. Но из троих нападавших двое оказались убитыми, а третий, придя в сознание, обнаружил, что закован в наручники. Хантер считал, что ему самому оставалось в той ситуации жить — считанные минуты, Андрей же — категорически и даже довольно грубо отказался признать, что спас Хантеру жизнь. Зная все это, он и волновался, несмотря на то что один из явившихся за Андреем оставил на столе Хантера чек на сумму, которая любого могла бы подкинуть в кресле.
И вот они стояли теперь и трясли друг другу руки, галантно раскланиваясь, — одним словом, откровенно паясничали, получая от этого огромное удовольствие.
— Живой, как видишь, — улыбался Андрей, и можно было лишь пожалеть, что в этот момент нет рядом Чарлза. Сильно бы удивился Маккью, поглядев на эту хитрую физиономию, почти по-детски довольную. — А ты меня уже небось похоронил?
— Да не то чтобы, но гроб на всякий случай все же заказал.
— Самый, конечно, дешевый — без кистей и розовеньких оборочек?
— Не столько дешевый, сколько малогабаритный.
— Ага! Это и есть американский юмор. Знаешь анекдот? Приходит муж домой, а у жены очередной любовник. «Опять? — кричит муж. — Убью». — «Ну что ты, миленький, — говорит жена, — какой же это любовник, это банкир». — «А, — говорит муж, — это другое дело, тогда я сейчас сварю вам кофе». Нравится?
— Ну еще бы! Как раз в твоем истинном духе, очернитель несчастный. А вообще-то, я тебя ждал.
— Соскучился со вчерашнего дня? Я что? Обещал прийти?
— Да так, знаешь, как-то странно ты вчера удалился. Я и подумал: почему бы тебе так же странно не вернуться? Только подумал, а ты тут как тут.
— Сейчас исчезну.
— А я надеялся, ты меня чем-нибудь новеньким порадуешь.
— С удовольствием бы, но порадовать нечем. Не исключено, что вмазался я, и здорово.
— Если судить по той сумме, которую нам оставили…
— Дью, я, в общем-то, насчет некоторой суммы и зашел. И знаешь, сумма мне нужна порядочная, тысяч десять наличными и не очень крупными купюрами. Стопроцентной гарантии, что я их тебе верну, нет.
— Когда они тебе будут нужны?
— Чем скорее, тем лучше.
— Завтра с утра — устроит?
— Вполне.
— Ты газеты, кстати, видел?
— Нет еще.
— Ну-ка, глянь. Там кое-что по поводу нашей общей знакомой. — И Дью протянул Андрею газеты.
«Валерия Бренна и Лео Флеминг. Гибель в автомобильной катастрофе», — прочел Андрей набранную крупным шрифтом надпись, пересекающую первую полосу.
— Может, разденешься? — предложил Дью, стараясь понять, какое впечатление произвела на Андрея новость.
Андрей, не раздеваясь, сел в кресло, рассматривая фотографии, сделанные на месте катастрофы, и портреты молодых, улыбающихся Валерии и Лео.
— Жаль, — сказал Андрей, — мы с тобой потеряли хорошего клиента.
— И это все, что ты можешь сказать?
— А что ты хотел, чтобы я сказал? Выразил соболезнование Уилльяму Чиверсу? Он в нем не нуждается. А эти двое — что ж? — они пожили в свое удовольствие. — И он поднял глаза на Хантера.
— И тебя это не касается? — спросил Дью.
— Нет, и тебя тоже, — жестко ответил Андрей.