Ай Ли завернул за угол. Теперь пирожковая превратилась в кафе, на железной двери висела цепь.
Ай Ли скинул промокшие ботинки и носки и взобрался на стену соседнего здания. По-прежнему моросило, и ни один уличный фонарь в поле зрения не горел.
Такси У свернуло на Тинчжоу и, миновав Шуй-юаньский рынок и кинотеатр, остановилось на перекрестке с дорогой, ведущей к склону холма. Еще рано, он пойдет пешком. Это недалеко, но на Трежер-Хилл почти не было огней. Почему она захотела встретиться здесь?
Сначала на Трежер-Хилл никто не жил. В семидесятых переселенцы из провинции Фуцзянь построили здесь храм, посвященный богине милосердия и Будде. Затем склоны холма заселили иммигранты и бывшие солдаты: они понастроили лачуг из досок и кирпича, и тут образовался один из знаменитых тайваньских трущобных районов. Городская управа несколько раз пыталась снести его, но старые вояки умели драться, а культурные круги не хотели терять одно из немногих артистических местечек, где могли жить и работать художники. Таким образом Трежер-Хилл сделался признанной частью города, достойной сохранения. Правительство ремонтировало пустующие здания и сдавало художникам, и за десятилетия они образовали здесь многочисленную колонию.
Так значит, подруга Куколки — художница? Он подумал, что надо было сообщить Умнику, куда направляется, но какой смысл, если неизвестно, узнает ли он от нее что-нибудь дельное. Он позвонит Умнику, если будет, что сказать.
У прошел один квартал по Трежер-Хилл, и Тайбэй исчез. Темнота и тишина.
Дождь никак не прекращался. Период, предшествующий Китайскому Новому году, обычно бывает сухим, но в этом году получилось иначе. Фермеры, должно быть рады.
Проходя мимо храма, посвященного богине милосердия, У свернул, как бывало всегда, когда он проходил мимо таких мест, чтобы помолиться о мире (и никогда о деньгах или положении). Он похлопал по пистолету на бедре, проверяя, что тот все еще на месте. По словам Ай Ли, за ним охотились.
Он шел под дождем, промокший насквозь, на встречу с Ло Фэньин. Один день до пенсии.
В непроницаемой тьме Ай Ли полз по коньку крыши, пока не добрался до края. Отработанным движением он перекатился на бок, подняв голову ровно настолько, чтобы можно было наблюдать поле битвы в бинокль ночного видения.
В кармане завибрировало. Он вытащил свой игрушечный телефон. Айронхед:
— Ты явился раньше времени? Не выйдешь поздороваться?
— Ты узнал, что Чжоу делал в Риме?
— Угу. Министерство обороны решило предпочесть подлодки. Чжоу поехал туда обсуждать сделку. Если у нас будут чертежи и инженеры, мы построим свои. А ему, считай, орден. Выходи на площадь и отыщи меня.
И американцы не стали бы возражать, что деньги ушли к украинцам?
Правительству позарез нужны лодки, поэтому оно плевать хотело на то, что скажут америкосы. Украинская экономика в жопе, но у них есть куча ученых и инженеров на продажу. Чжоу организовал сделку. Украинцы, по всей видимости, первоначально хотели продать танки вдесятеро дешевле американских, но на что нам танки? Парады устраивать? А подлодки можно использовать. И Чжоу был личным советником президента, из самого близкого круга. Никто бы ему не отказал.
— Если намечалась такая выгодная сделка, для чего мне поручили убить его?
— Сяо Ай, я ни хрена не понимаю в политике. — Айронхед начинал терять терпение. Встретимся на площади. Или мне ты тоже не доверяешь? Я развожу креветок, и это меня вполне устраивает. Я не собираюсь сдавать тебя за награду.
— Я слышал, что стандартные комиссионные от сделок по продаже оружия составляют три тысячных процента. Американские танки М1А1 стоят тридцать миллиардов, так что три тысячных — это девяносто миллионов. Если Чжоу договорился с украинцами насчет подлодки, сколько пришлось бы платить за чертежи и инженеров?
— Я старый солдат, сынок, и никогда не разбирался в математике.
— Я хочу сказать: танки были сделкой Шэнь Гуаньчжи. Ему ничего не перепало бы с покупки Чжоу украинских синек и инженеров.