– Это был прямой выстрел?
– Да. Как раз ваша работа. Никаких заложников, никаких помех. Был просто человек и винтовка, да еще чертовски дальний выстрел.
– Из 308-го калибра вы никогда не выстрелите на тысячу четыреста ярдов, уверяю вас.
– Вы снова нас проверяете. Снайпер УБН стрелял из магнума “Эйч энд Эйч” 300-го калибра 200-грановой пулей “Сьерра”. Вот и винтовка. Точно такая же.
Он кивнул головой, и один из техников принес винтовочный чехол. Когда он открыл его, Боб засмотрелся на винтовку. Какая это была винтовка!
– Черт побери, – невольно вырвалось у него. – Это же сказка, а не винтовка. Черт!
Это была 70-я модель с поворотным, продольно скользящим затвором, выпущенная до шестьдесят четвертого года, с длинным толстым стволом и 36-кратным оптическим прицелом, который располагался по всей длине ствола. Его темный металлический отблеск напоминал о давно забытом искусстве делать настоящие винтовки, которое достигло своего пика в годы великого американского винтовочного бума двадцатых-тридцатых годов. Она была практически новая, чистая и хорошо смазанная; видно было, что к ней относились с любовью и заботой. Но деревянные части поразили его еще больше. Выполненные в стиле пятидесятых годов, они были практически черного цвета. Он никогда не видел орехового дерева такого темного оттенка. Но это был явно не пластик, потому что чувствовался естественный теплый цвет дерева. Может быть, это черное дерево?
– Великолепная винтовка, – сказал Боб и быстро наклонился, чтобы взглянуть на серийный номер. О Господи, это была единичка с пятью очаровательными “гусиными яйцами” – 100 000! Стотысячная семидесятка! Это делало ее мечтой любого коллекционера и свидетельствовало о том, что она была сделана примерно в 1950 году.
– Выпущена на винчестерском заводе в 1948 году. Металл был подвергнут термической обработке с закаливанием с целью придания ему прочности и надежности, необходимых при стрельбе специальными патронами на тысячу ярдов.
– О’кей, давайте проверим ее. У вас есть к ней патроны?
Хатчер протянул ему коробочку патронов “Экьютек Снайпер Грейд” для магнума “Эйч энд Эйч” 300-го калибра.
Красными буквами на ней было написано: “ТОЛЬКО ДЛЯ ПОДРАЗДЕЛЕНИИ ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ ЗАКОННОСТИ”. Боб открыл коробочку и достал один длинный патрон. Он лежал у него на ладони, как маленькая баллистическая ракета, – четыре дюйма гильзы, пороха и пули. Тяжелый, как страусиное яйцо.
– Что за тип?
– Это максимально большой размер. Мы делаем его из гильзы Х4831 и нашей 200-грановой обтекаемой пули с полым наконечником. Скорость полета пули – три тысячи футов в секунду.
Боб вспомнил таблицу и вычислил, что на тысячу ярдов отклонение пули по вертикали будет 198 дюймов, следовательно, на тысячу четыреста ярдов оно составит 355 дюймов. Он взял винтовку. Семидесятая модель была его первой любовью. Ее еще называли “винтовкой настоящего стрелка”. Сейчас у него их было несколько штук, включая тот настойчиво сопротивляющийся винчестер 270-го калибра, которым он был занят перед своим приездом в Мэриленд и проблемы которого он так до конца и не решил. Так что эта винтовка была для него как старый приятель.
– Где я могу ее пристрелять?
– О, она пристреляна. Один из наших мастеров уже сделал все необходимое. На этом расстоянии она бьет точно в цель.
– Подождите, сэр. Когда мне платят деньги, я предпочитаю стрелять из той винтовки, которую проверил.
– О-о, – протянул Хатчер, несколько смущенный решительной настойчивостью Боба. – Я гарантирую вам, что…
– Вы не можете гарантировать мне то, чего я сам не знаю.
– Вы хотите, чтобы я обратился к полковнику?
– Почему бы и нет?
– Хорошо. Но я хочу сказать вам, что тот человек, который ее пристреливал, в середине пятидесятых выиграл чемпионат страны по стрельбе на тысячу ярдов. Она пристреляна. Я гарантирую вам, что она нормально стреляет. У него есть награды, которые могут подтвердить мои слова.
Боб прищурился.
Наконец он сказал:
– Это идет в разрез с моими принципами, но, черт побери, только из уважения к этой модели я возьмусь за работу и так.
Боб лег в снайперскую нишу. Здесь было душно и грязно. Казалось, что стены давят на него со всех сторон. Мир он видел через узкое отверстие размером где-то шесть дюймов на четыре. Сквозь него он видел ряд невысоких холмов. Далеко, очень далеко, возвышалась небольшая стена, возле которой был сооружен укрепленный вал из выкопанной бульдозером земли.
– Он ждал в этой нише две недели, – сказал Хатчер. – Так что радуйтесь, что мы не пропустили вас еще и через это испытание. Ну а когда ожидание закончилось и настало время сделать выстрел, он промахнулся. Стыдно. Гарсиа Диего, так звали торговца наркотиками, был необычайно осторожным человеком. Различные охранные приспособления и засады были расположены в радиусе мили вокруг его гасиенды. После того, как этот человек погубил целую группу УБН, он стал объектом номер один для уничтожения. УБН выследило его здесь. Ребята знали, что если он попытается улизнуть, то сделает это на закате и, перед тем как сесть в свой вездеход, на секунду или две появится на фоне задней стены своей гасиенды.