— Да забирай пачку…
— Щедрая ты душа, Олег.
— У вас что — с куревом напряг?
— В прошлый раз привезти забыли. В позапрошлый тоже…
— А сейчас?
— Без понятия. Наше снабжение… Генератор случайных чисел в n-мерной матрице представляешь?
Олег хрюкнул — сравнение понравилось.
— А народу много ездит?
— Откуда? — ухмыльнулся Макс, выпуская дым. — Ты вот первый… доброволец.
Тэк-с, отметил Олег. А ведь именно он дня четыре назад должен был везти Патрика. Считает, что речь только о гражданских, или?..
Додумать Олег не успел: Макс затормозил у трехэтажного белого здания:
— Короче, это главный корпус. Зайдешь, отметишься у нашего Великого и Ужасного, узнаешь, что надо…
— Увидимся, — Олег, выскочив из кабины, потянулся за рюкзаком — и вдруг обнаружил, что Макс в упор разглядывает его сквозь толстые стекла очков.
— Ты чего?
Макс, чуть подавшись к нему, проговорил тихо и очень серьезно:
— Слушай, Олег… Погулять-посмотреть тут пары дней хватит, а послезавтра следующим рейсом рванул бы я на твоем месте отсюда к чертовой бабушке.
— Это почему?
— Потому что таких как ты пустыня любит.
— В смысле?
— В смысле хряп-хряп — и косточек не осталось, понял? Если что, до катера подброшу, так что думай… коллега, — Макс захлопнул дверцу, грузовик фыркнул, взревел и покатил неторопливо куда-то к ангарам. А Олег со своим рюкзаком остался на бетонке в затылке чесать.
Вот так-так… С приездом, значится, Олег Николаевич. Интересное начало, ничего не скажешь… Туманные намеки — ладно, в конце концов, новичков повсюду принято подкалывать и стращать. Но что-то еще было, какая-то заноза…
…насчет Великого и Ужасного. Прозвучало с легким таким пренебрежением. А на любой полевой базе командир без всяких шуток первый после Бога. Любить его не обязательно любят, но все до последней уборщицы понимают, что человек на этом посту оказался не за красивые глаза и, упаси боже, не по чьей-то протекции. Его стопроцентная компетентность во всем, что касается базы, проверена в деле и не вызывает сомнений — некомпетентные на такой работе больше недели не держатся. Его мнение, хотя бы высказанное мимоходом в курилке, непререкаемо. Даже когда отца-командира кроют заглазно почем зря — и то с оттенком почтения и восхищения. Вспомнить хотя бы Кентавра с Юграна, Хозяина, Боцмана, легендарного Ульвара… А иначе и быть не может, иначе — базе кранты. И на тебе — средней руки технарь говорит о высшем авторитете, как о занюханном столоначальнике!.. Нонсенс.
Стоп, остановил себя Олег. Ничего пока не доказывает. Фактов и впечатлений для анализа практически нет. Кто его знает, может, оный Макс — просто псих местечковый? Для «снайпера» поспешность в суждениях — прямая дорожка в Гетто. Значит, что? Значит, будем набираться впечатлений. Вкупе с фактами. Олег забросил рюкзак на плечо и двинулся к застекленным дверям.
Командующий, сэр Уолтер Гринсберг, он же Великий и Ужасный, соизволил принять Олега почти сразу. Ну что такое сорок минут в приемной?.. Зато кабинет выглядел сильно: с тяжелыми, винного цвета, портьерами, с массивной кожаной мебелью, в углу пристроился титанических размеров сейф с бронзовыми завитушками, под потолком волны ароматного сигарного дыма. Только портрета, блин, не хватает. В золоченой раме. Интересно, кого бы он тут видеть предпочел?..
Медленно и устало Гринсберг поднял голову от заваленного бумагами стола и принялся раскуривать потухшую сигару. На Черчилля похож, промелькнуло у Олега. А смотрит-то, смотрит! Под таким взглядом полагается в струнку вытянуться, шпорами звякнуть и что-то там еще героическое исполнить…
— Ваше имя?
Вытягиваться, конечно, Олег не стал, но плечи расправил:
— Наладчик-диагност третьего класса Панин Олег прибыл в ваше распоряжение.
— Кто подписывал разнарядку?
— Замначальника управления Развития Бергер, — Олег проглотил рванувшееся было следом «сэр». Нам только еще не хватало с порога карикатурить…
— Что ж, — Гринсберг не скрывал скепсиса. — Надеюсь, молодой человек, вы отдаете себе отчет в том, что работа здесь крайне ответственная, и наши требования очень высоки. Мы отбираем только лучших из лучших, цвет, элиту всех профессий…
Великий и Ужасный продолжал вещать — каждое слово гвоздем вбивает, зараза! — но Олег его речугу почти не воспринимал. Кажется, потихоньку возвращался «слух», и сквозь напыщенные словеса начала пробиваться мелодия — пока еле-еле, на грани слышимости. Странная музычка, и звучание какое-то подозрительно знакомое. Олег изо всех сил напряг «слух»…