Руди махнул рукой с какой-то обреченностью, и Олег истолковал это как поощрение:
— Вопрос первый. Как я помню, года примерно два назад именно ты сообщил мне, что Кэт… И, кстати, именно ты ее тело сопровождал в Эдинбург, на похороны. Верно?
— Я сопровождал обгорелый труп в закрытом гробу, — сухо информировал Руди. — И отчего рванула канистра с бензином, мы тогда так и не дознались. Тебе я тогда об этих подробностях рассказывать не стал — по вполне понятным, на мой взгляд, причинам.
— Ладно… Стало быть, она может оказаться жива?
— Так это от нее девица приходила? — быстро спросил Руди.
— Анна.
— Что?
— Анна ее звали… И кому-то здесь она крайне не понравилась. Не знаешь, кому, случайно?
— Случайно догадываюсь… Но об этом потом поговорим. Что вообще она тебе передала, если не секрет?
— Что ты — честный мудак, — с легким злорадством сообщил Олег.
— Н-да… А еще? Для того, чтобы сообщить, что я… кхм… ее бы присылать не стали, верно?
— А еще было мне сказано, чтобы драпал я из Управления, не задерживаясь. Что я и сделал — с твоей помощью.
— Да уж, в Управлении после твоих последних подвигов тебе показываться нельзя никак. У ОВР на тебя вот такой зуб вырос, — Руди развел руки. Зуб получался нехилый. Все правильно, есть у ОВР такая особенность — мстить за своих сотрудников даже тогда, когда это напрочь нерационально… — Ну там же, в оцеплении, шестерка стояла, дал бы ты ему как следует, а убивать-то зачем?
— Во-первых, шестерка была, ни много ни мало, в капитанском чине, то есть с высоким уровнем допуска… А во-вторых, я очень не люблю тех, кто в меня стреляет.
— Ты уверен, что он В ТЕБЯ стрелял? — напряженно спросил Руди.
— В меня, в Рубика, в Ханну… Что — разница есть?! — разозлился Олег. — Я что, должен спокойно смотреть, как всякий урод в моих ребят шмаляет?!
— Да погоди ты, — отмахнулся Руди. — Подумать дай.
— Думать потом будешь. А сейчас, внимание, второй вопрос нашей викторины: каким боком тут Крамнер? Насколько моя командировка в Крепость с ним связана?
— A-а, вон ты о чем с Эвансом беседовал, — не удивился Руди. — И что еще он тебе интересного поведал?
— Он мне поведал, что все «стратеги» — инфантильные дауны, но это я и без него знаю. Ты, парниша, зубы мне не заговаривай. При чем тут Крамнер, кто и почему его грохнул и каким местом я оказался к этому делу подцеплен?
— А не помнишь ли ты случайно, зачем я тебя в Крепость отправлял? Задача у тебя какая была? — светски осведомился Руди, приложившись к рюмочке.
— «Потеряшки», — вспомнил Олег. — Я понял так, что это для маскировки. Дымовая завеса. Десять лет в И-отделе — тут привыкнешь сам до истинного смысла задания докапываться…
— Дымовая завеса? И кто это тебе сказал?
— Вообще-то Патрик. И не сказал, а приказал, как старший группы. Дословно, цитирую: «потеряшек — побоку», конец цитаты.
— Ты мне этого не говорил, — Руди выглядел озадаченным — насколько он вообще мог выглядеть озадаченным. — Значит, Патрик, говоришь?..
— Итак, Крамнер? — напомнил Олег, чтобы вывести Руди из задумчивости.
— Итак, Крамнер, — согласился Руди. — Ты знаешь, кем он был?
— ПВ-физик. Вот, собственно, и все, что я знаю.
— Талантливый ПВ-физик, — поправил Руди. — И гениальный организатор. Свою лабораторию создал практически на пустом месте, без субсидий. После пяти лет руководства ею решил, что должен обязательно побывать в Крепости.
— И что?
— О господи, — Руди закатил глаза. — Олег, ты два и два сложить можешь? Или только один плюс один знаешь? Подумай на досуге. А о тебе — я уже говорил, что Бабуля тебя видела в роли куратора Крепости.
— Вот это-то меня и смущает. Она, часом, в маразм впасть перед смертью не могла, светлая ей память? Я же «снайпер» третьей категории. Опер. В начальники по определению не гожусь. Как бы я класс ни повышал, все равно подохну тем же «снайпером» третьей категории. Ты же сам знаешь, что квалификация и категория — это на всю жизнь.
Руди снова закурил, поглядывая на Олега как-то странно. Как-то уж очень оценивающе. После богатырской затяжки он стряхнул пепел:
— А ты помнишь свою инициацию?
— Ну… Нет, не помню.
— А ты слышал, чтобы кто-нибудь о своей инициации рассказывал?
Олег задумался.
— Что-то не могу припомнить.
— Вот и я свою инициацию не помню. И никто не помнит. Не веришь — можешь поспрашивать. На досуге. А сейчас допивай свой коньяк и собирайся, Марк уже ждет.