— Юморист хренов. Это его отчет о Крепости. И о том, что Крамнер в последние дни делал. Сука, а о работе его последней — ни словечка!.. У него в компе всё было.
— Что — всё?
— А много будешь знать, «снайпер», состариться не успеешь.
Олег нарочито медленно раздавил сигарету в пепельнице. Происходящее просто не лезло ни в какие рамки. Гибель Анны, «сеть с колокольчиками», покушение на Ляхова — а в том, что это было именно покушение, Олег не сомневался… Если все суммировать, получается, что таинственный некто, стоящий за событиями в Управлении, привлекает к делу какие-то сверхъестественные даже с точки зрения И-группы материи и кладет трупы штабелями с одной-единственной целью — обеспечить средней руки «нюхачу» информационный вакуум? Бред козлячий, абсурд, бессмыслица!.. Особенно если учесть, что Руди и Марка, судя по недомолвкам, играют в те же ворота.
— Не скажете ли вы мне, многоуважаемый Марк, — начал он нарочито проникновенно, — какого, простите, чуть не сказал — хрена вам от меня вообще понадобилось во всей этой истории? Ети вас в калошу через семь гробов, достойный сэр, вы, кажется, меня притащили с тем, чтобы я сделал определенные выводы и свалил куда-то в определенном направлении, не так ли, сударь, за ногу вашу мамашу? Так почему бы вам, о мудрейший из мудрых, попросту не дать мне эту траханую информацию? Это чем-то угрожает существованию вашей трижды неописуемой коммуны, чтоб вас всех через задницу наизнанку вывернуло? За каким членом мне эти ваши бумажки? Я что, по-вашему, сраный дзен-буддист, которому все до помянутого члена? Это, значит, типа, хлопок одной ладонью? Или пасьянс из трех карт — при том, что остальную колоду скоммуниздили? Или, может, просто постанова? У меня, знаете ли, присутствует стойкое ощущение, что меня элементарно пытаются развести, как лоха, — и я даже знаю, кто из присутствующих этим в данный конкретный момент занимается. Блин вам в рот, сударь, потрудитесь уже объясниться!
— Интеллигентно загнул, — хмыкнул Марк.
Олег вдруг понял, что бравый мэр-шериф, и кто он там еще, чувствует себя таким же идиотом, как и он сам. — Если б от меня зависело, я б тебе еще до Крепости всё рассказал. А так — права не имею. Ищи того, кто не в Договоре — хотя и это я уже лишнего тебе ляпнул.
— Каком Договоре?
— Всё, «снайпер», закончили. — По роже Марка видно было, что он уже ничего не скажет, хоть ты его режь. — Вот записочки почитаешь, глядишь, оно и понятней будет…
Брякнула колокольчиком входная дверь, и в кабинет влетел еще один пацан — разве что чуть постарше первого, чернявый, с пробивающимся на губе пушком:
— Командир!..
— Ты как здесь оказался? — рявкнул Марк.
Сейчас парень ответит: «Стреляли…» — мелькнуло в голове у Олега.
— Так это… у вас тут война.
— Ты где сейчас должен быть со своей командой?
— Портал у станции перекрывать. Да ребята там справятся, все равно никого… А у вас-то что тут? Они что, прямо сюда сумели открыть?.. — натолкнувшись на яростный взгляд Марка, парень поспешно прервался. — Разрешите идти?
— Разрешаю. На пост. Бегом!!!
Чернявый поспешил улетучиться. Марк глянул на Олега, мрачно усмехнулся:
— Видал, «снайпер»? Вот это и есть мои ребята.
— Видал, — медленно проговорил Олег, в упор глядя на Марка. Да что ж это за хрень творится? — думал он ошалело и зло. Это ж пацаны, черт его дери! По сравнению с ними стажеры мои — битые ветераны. А он их — на боевой пост. Реально опасный, между прочим. То, что этот парнишка на крыльце жив остался — это, считай, повезло: тот, кто стоит за «дезертирами», с возрастом считаться не станет. Это уже не просто война. Это худшая из войн — гражданская, на которой не милуют никого…
Некстати вспомнилось, что на ТОЙ гражданской, в его мире, такие же пацаны-юнкера оказались чуть ли не первыми жертвами. Это их первых рвали на части озверевшие от трехлетней войны дезертиры. И также искренне верили они в то, за что дерутся, хотя на самом деле ими цинично прикрылись вполне взрослые дяденьки… От таких мыслей на душе стало окончательно погано. Честное слово, столько дерьма за сутки переварить — это уж просто не в силах человеческих!..
Марк наблюдал за ним с той же кривой усмешкой, словно приклеившейся к лицу:
— Не нравится, «снайпер»? А мне, по-твоему, нравится? А что делать, если эта ребятня — единственные, на кого можно полагаться? Единственные, кто предавать еще не научился? Мы ж Гетто, нас в случае чего первыми схарчат. Вот и выслуживается народишко, индульгенцию на будущее, мать их, зарабатывают… Думаешь, про то, что мы с тобой к Ляхову отправимся, я говорил кому-то? Вычислила нас какая-то падла и стуканула куда надо — и оперативно, блядь, стуканула! Такое в одиночку не провернешь. Так что нечего тебе от моих ребятишек рожу воротить — этот Ляхов твой живым все же ушел.