И он принял решение. Решение, которое мог принять двадцатилетний парень, попавший в крепкие лапы преступника-профессионала.
Оно заключалось в следующем.
Надо подыграть этому русскому. Не зря его, Касьянова, подбивали под расстрел сослуживца. Чего-то этим оборотень хотел добиться. Но чего? Вот это в первую очередь и следует узнать. А дальше, исходя из того, что русский задумал, действовать. Если тот один из командиров «чехов», что вполне правдоподобно, и предложит воевать на его стороне, надо соглашаться. Вообще с ним соглашаться во всем, чтобы, получив хоть какую-то свободу, искупить свою вину. Отомстив и за себя, и за Женьку! Не сделают эти вонючие ублюдки из него, сержанта Касьянова, послушную марионетку!
А пока – ждать встречи с этим русским, показав охранникам в дверях, что Игорь смирился со своей участью. А для этого забиться в угол и сидеть там, поникшим, сломленным, морально уничтоженным.
За ним, несомненно, наблюдают, вот и пусть сделают соответствующие выводы, доложив об этом начальству. А там поглядим!
Как наивен тогда был сержант Касьянов! Решив, что сможет переиграть настоящего «профи», у которого затеянная им игра была просчитана на десятки ходов вперед. Но Касьянов был, по сути, пацаном, хотя в своем ремесле снайпера и слыл профессионалом, что в конце концов и предопределило всю его судьбу. О чем он той страшной ночью даже не догадывался.
Русский в то время спал спокойно, уверенный, что все идет по плану. Да так оно и было. Кого надо, он зацепил, осталась мелочь. По-хорошему обработать парня, заставить работать на себя. А это он, в недалеком прошлом полковник войсковой разведки, делать умел неплохо!
Наступило утро.
Русский мужчина пришел рано, как только первые лучи солнца коснулись горных вершин.
Он зашел, встав у порога. Внимательно осмотрел тюрьму Касьянова. Кровать не тронута, к хлебу пленник также не прикоснулся, не было только воды, и вокруг валялись искуренные до фильтров окурки, много окурков, рядом смятая пустая пачка.
По напряженному телу Касьянова русский понял, что пленник притворяется спящим.
Он прошел на середину каземата, достав из кобуры пистолет «ПМ», снял его с предохранителя, подал знак рукой.
Абрек тут же подставил табурет, застыв сзади с автоматом в руках.
Русский закурил, ароматный запах расползся по всему сараю.
И резко спросил:
– Сержант? Ты и дальше будешь под дурачка косить? Я же вижу, ты не спишь.
Касьянов молчал.
Тогда тот бросил за спину:
– Исмаил! Ну-ка, дай команду принести пару ведер водички от родника. Сделаем сержанту водные процедуры, чтобы проснулся.
Чеченец что-то крикнул на своем языке в проем двери.
Игорь понял, что дальше прикидываться не стоит. Русский не шутит, и через несколько минут его окатят ледяной водой. Он поднял голову:
– Вы правы, не надо меня будить, я не спал.
– Знаю! Исмаил! Отставить с водой!
Чеченец продублировал приказ на улицу.
Русский продолжил, обращаясь к абреку:
– И давай-ка, мой гордый друг, оставь меня с земляком наедине. Нам есть о чем поговорить.
И повернулся к Касьянову:
– Не так ли, Игорь Юрьевич?
Сержант пожал плечами:
– Вам виднее. Я не знаю.
– Все ты хорошо знаешь, сержант. Сигарет не осталось?
Игорь отрицательно покачал головой:
– Нет!
– Держи пачку. Кури, но перед этим поешь! Я выйду, а ты чтобы все лепешки проглотил, шашлык тебе не предлагаю, не заслужил еще, а хлеб ешь, иначе тебе его в рот насильно затолкают. На завтрак тебе пятнадцать минут! Потом разговор, который, поверь, очень много для тебя значит. Все, не буду мешать, время приема пищи пошло.
Мужчина вышел из сарая. Дверь захлопнулась.
Игорь Касьянов принялся за чурек, местный хлеб, запивая водой, которую ему принесла охрана.
Переживания переживаниями, а молодой организм требовал питания. Тем более лучше самому позавтракать, чем подвергнуться унижению.
Русский появился ровно через пятнадцать минут, спросил:
– Поел?
– Да, – ответил Игорь.
– Это уже лучше. Теперь поговорим. Ты хочешь оказаться на свободе, вырваться из плена?
Такого начала Касьянов не ожидал и сначала растерялся. Но сумел собраться и ответить встречным вопросом:
– А вы как думаете?
Русский укоризненно покачал головой:
– Ты невоспитан, сержант! Вопросом на вопрос отвечать, по меньшей мере, неприлично!
– Какой есть и что тут вокруг прилично?
Мужчина пропустил последнюю реплику Касьянова.
– Ты так и не ответил, сержант.
– Конечно, хочу! Но воевать против своих не буду! Можете делать со мной что хотите, не буду!
– А воевать больше некому. Это я насчет тебя. Ибо сержант Касьянов Игорь Юрьевич погиб. Погиб, прямо скажу, геройски! После жесточайшего рукопашного боя, раненым попав в плен, все же пытался бежать. На пару с рядовым Соболевым. Но, увы, смельчакам уйти далеко не удалось. Разъяренная погоня «чехов» настигла беглецов и казнила на месте. Эта информация уже достигла твоей бывшей части, вместе с той, где указано, как в рейде, случайно наткнувшись на превосходящие силы противника, пал и весь личный состав диверсионно-штурмовой группы капитана Грачева.
Русский поднялся с табурета, закурил, прошелся вдоль стены.
– Вот так, Игорь Юрьевич! Уже сегодня твои вещи запаяют в цинковый гроб, и груз-200 уйдет в твой родной город, где сержанта-героя Касьянова похоронят со всеми причитающимися воинскими почестями на аллее Славы, если таковая, конечно, имеется. Ну а следом и второй крест придет! На посмертные награды российские чиновники не скупятся! Это ведь не деньги...
Игорь тихо спросил:
– Значит, и... Валентина узнает о моей «смерти»? И я для нее перестану существовать?
Русский поинтересовался:
– Валентина – твоя девушка?
Игорь так же тихо и подавленно, как и прежде, коротко ответил:
– Невеста!
– Жаль, но она навсегда потеряет жениха, – спокойно ответил мужчина.
Касьянов вспылил:
– На хрена мне тогда жизнь? Без нее.
Мужчина опустился на табурет, усмехнулся:
– Не драматизируй, парень, обстановку! Знаешь, сколько таких влюбленных пар разлетаются, как только солдат возвращается домой? Жизнь – штука непростая, сегодня тебе кажется, что без своей Валентины ты жить не можешь, завтра встретишь другую, которая затмит ее, – и все! Конец любви! Впрочем, то же самое может произойти и с ней. И в этом нет ничего противоестественного. Жизнь! Сам будешь иметь возможность убедиться в этом, приняв, естественно, кое-какие мои условия и сохранив тем самым жизнь.
Как был ненавистен Игорю этот лощеный, уверенный в себе, в своем могуществе и непогрешимости тип!
– А если я ничего не приму и пошлю весь ваш шалман ко всем чертям?
Русский даже поморщился:
– Ты этого не сделаешь, парень. Зачем задавать глупые, никому не нужные вопросы?
Но Игорь продолжил:
– А если сделаю, тогда как?
Русский поднялся, посмотрел на Касьянова презрительным, как тому показалось, взглядом, тихо, отчетливо произнося каждое слово, ответил:
– Тогда информация о твоей гибели не подтвердится. А командованию твоей части поступят другие факты. А именно, что ты, сдав «чехам» группу, перешел на их сторону и лично принимал участие в ее уничтожении. Даже раненого Соболева не пожалел. Пристрелил как собаку. Этот эпизод зафиксирован на пленку видеокамерой, которая вчера снимала отдельные эпизоды нашей беседы. Потом тебя передадут федералам. Ну а дальше думай, долго ли ты проживешь, попав к своим? Пресса раздует этот случай, об этом я позабочусь. Каково будет невесте Валентине узнать, что ее любимый Игорек оказался подлым предателем, продавшимся чеченцам за деньги? Что на это скажешь, сержант?
Касьянов задумчиво глядел на стену, по которой медленно поднималась рыжая фаланга. И молчал, до конца осознав, в какой капкан попал.