– До того как ранили Конрада, кто-то возвращался в дом, когда остальные уже уехали на аукцион. Тогда у нас не было причины остановить его.
– Его?
– Плотный парень, блондин. Скорее всего, сотрудник фонда.
Джерико плотно сжал губы. Боб Уилсон. Он сам сказал, что возвращался за чековой книжкой Лиз.
– Как долго он находился в доме?
– Недолго. Минут пять, может быть, десять.
Достаточно ли этого, чтобы обнаружить Баумана, перенести его наверх, сорвать с него одежду, изуродовать, потом задержаться, чтобы написать записку, да к тому же отмыться после кровавого занятия?
– Предположим, что вы сказали правду и в самом деле не убивали ни Баумана, ни Нельсона.
– Так и есть.
– Тогда кто-то воспользовался той атмосферой, которую вам удалось создать, для того чтобы удовлетворить свою кровожадность.
– Кто же?
– Я сам хотел бы это знать. – Он пощупал пульсирующую шишку на голове. – Остановить насилие можно только тогда, когда мы найдем ответ на этот вопрос. Потому что остановить его необходимо. Нужно остановить и вас, и полицию вместе с их обезумевшими добровольцами, если мы не хотим стать участниками бойни, которая потом войдет в историю.
– Это невозможно, – возразила амазонка. – Они не отстанут от нас, поэтому и нам придется воевать с ними до конца. Выбора нет.
– Их можно остановить, если рассказать им правду. Я могу взять это на себя. Вам придется ответить за уничтоженные полицейские машины, нелегальное хранение оружия и взрывчатых веществ и избиение того полицейского. Но и им можно предъявить обвинение за незаконное вторжение в поместье Уолтура, провокацию беспорядков и поощрение охоты на людей, которую ведут их добровольные помощники. Их можно остановить, но только тогда, когда они убедятся, что вы не виновны в смерти Баумана и этого человека, когда им станет о нем известно. Если вы сумеете обуздать ваше войско, я беру на себя обязанность остановить их.
– Если мы станем верить всем и каждому, то проиграем. Почему мы должны тебе доверять? Тебе нужно только одно – вызволить свою девушку. Мы отпустим тебя, а ты потом вернешься с оружием и приведешь сюда этих.
– Все, чего я добиваюсь, это прекратить бессмысленное истребление людей как с одной, так и с другой стороны.
– А если тебе не удастся их остановить?
– Хуже, чем сейчас, вам все равно не будет. Дайте мне попытаться, и если мне суждено потерпеть поражение, то ваше положение останется таким же, как сейчас.
– А Конрад?
– Здесь у вас ничего не выйдет. Отпустите Дэвида и доктора Смоллвуда, чтобы они отвезли его в больницу. Лучше всего, если они отвезут его немедленно. Иначе можете считать вашего Конрада покойником, Джан.
– Я не могу одна принять такое решение, – ответила амазонка, – мне нужно вынести этот вопрос на общее обсуждение.
– У нас не так много времени. Тот врач, который сбежал от меня, уже наверняка рассказал полиции, где вас искать. Скорее всего, они уже в пути. Если они решат атаковать вас, у нас уже не будет возможности их остановить. Тогда вы все окажетесь во власти абсолютного, неистового безумия, включая и тебя.
– Давайте послушаем, что скажут остальные. – И девушка направилась к дверям.
Джерико отметил, что впервые за все время они не держали его на прицеле. Значит, ему удалось добиться успеха, пусть и незначительного. Станут ли те, кто остался внизу, слушать его рассуждения?
Они спустились, их глазам открылась странная мизансцена – на столе посреди конюшни лежало распростертое тело; светлым пятном выделялась Таня в белом платье и с лампой в руках; свет лампы отражался в очках стоящего рядом с ней старого доктора с закатанными рукавами и стаканом виски в руке; вокруг них виднелись молодые лица, обрамленные длинными волосами; в свете лампы блестели бусы и стволы ружей. На переднем плане они увидели беременную с неизменной винтовкой в руках и сбившимися всклокоченными волосами – настоящий символ революции. «Юная мадам Дефарж, – подумал о ней Джерико, – и такая же беспощадная».
Амазонка поднялась над толпой, не дойдя до конца лестницы.
– Дэвид сказал правду, – объявила она. – Он там, его убили выстрелом в голову. Джерико считает, что кто-то сделал нас прикрытием для своих кровожадных целей.
Послышался одобрительный ропот, напоминающий ворчание своры собак.
– Врач, которого Джерико пытался привести сюда, собирается пойти в полицию, чтобы рассказать, где мы находимся, и вскоре они могут быть здесь. Они знают о Баумане и собираются обвинить нас в убийстве, так что нам будет непросто остановить их. – Она перевела взгляд на Конрада. – Как бы доктор Смоллвуд ни старался помочь Конраду, мы все равно должны доставить его туда, где он сможет получить настоящее лечение. Если его можно перевозить, то мы должны сделать это немедленно, пока не появились солдаты.
– Куда ты собираешься его везти? – требовательно спросила беременная.
– В больницу. Возможно, Дэвиду и доктору Смоллвуду это удастся.
– Мы можем превратить этот дом в крепость! – предложила беременная.
– Это будет самоубийством, – спокойно возразил Джерико. – Фарроу со своими людьми достаточно бросить в окно несколько гранат со слезоточивым газом. Для большинства из вас занавес на этом опустится. Самое большее, что вы можете сделать, – рассыпаться по местности. А переносить Конрада с места на место вы не сможете.
– Джерико считает, что сумеет их остановить, если мы согласимся дать ему такую возможность, – объяснила амазонка.
– Нет! – воскликнула беременная. – Пусть они приходят! Дайте нам Фарроу!
Послышались крики одобрения.
– Еще недавно я согласилась бы с тобой, Линда, – ответила амазонка. – Я не говорила, что Конрад вряд ли выкарабкается, но я так думала. Что вы скажете, доктор Смоллвуд? Если мы отвезем его в больницу в ближайшее время?
– Это будет лучше всего, – ответил доктор, отхлебнув виски.
– Если Джерико удастся их остановить, мы сможем присутствовать в суде, когда они будут судить Конрада, как собирались. Если попытка Джерико провалится, нам хуже уже не будет, но Конрад останется жив и сможет рассказать всему миру, что стало с нами.
– И мы с Таней сможем, – добавил Джерико.
Беременная угрожающе повела винтовкой.
– Вам наплевать на то, что с нами будет! – выкрикнула она.
– Неправда, – возразил Джерико, – если бы вы не были так поглощены своей войной, то знали бы, что и я боролся за ваше дело. Правда, на свой манер, причем задолго до того, как вы появились на свет. Убийство, которое здесь произошло, отбросит вас лет на десять назад. Вас будут проклинать за смерть Баумана, это потрясет всю страну, и все поверят в вашу виновность. Из-за вас будут приняты новые законы, ужесточены наказания. Дайте мне возможность выяснить правду. Я хочу вас спасти, и прошу вас мне верить.
Из толпы послышался чей-то голос:
– Давайте перенесем Конрада.
Джерико взглянул на говорившего и узнал в нем юношу, бросавшего гранаты в полицейские машины.
– Что бы ни случилось потом, я за то, чтобы дать Конраду шанс.
– Снаружи стоит грузовик, – добавил кто-то, – мы можем погрузить его в кузов.
– Таню мы не отпустим! – пронзительно крикнула беременная; она была близка к истерике. – Пока она у нас, Джерико действительно будет стараться.
– Отпустите ее, и она станет вашим лучшим свидетелем, когда придет время, – ответил Джерико.
По лицу беременной потоком хлынули слезы:
– Вы позволяете ему болтать, вместо того чтобы бороться! Из-за него вы забыли о Фарроу и о том, что он сделал с Элли! Из-за него ты стала нерешительной, Джан. Он превратил вас в предателей! – Она вскинула винтовку на плечо.
Кто-то вскрикнул. Амазонка стояла неподвижно, как статуя. Беременная выстрелила, но юноша, взрывавший машины, толкнул ствол винтовки, и пули улетели в потолок. Обе лошади бросились в глубину своих денников. Юноша забрал винтовку у беременной. Он передал ее стоящей рядом с ним девушке и обнял всхлипывающую Линду.
– Успокойся, детка, – сказал он. Продолжая сжимать девушку в объятиях, он обернулся к Джерико, и его светлые глаза фанатично засверкали. – Мы отпускаем вас не потому, что верим вам, Джерико, и не потому, что вы нам нравитесь. Таня останется у нас, и мы размозжим ей голову о ближайшую скалу, если здесь появится полиция. Вы сами понимаете, что ваши шансы не растут, как снежный ком. Но вы сделаете все, что в ваших силах, потому что в наших руках останется Таня.