– Извините за беспокойство, сэр, – произнес в трубку лейтенант. – Вы этого человека знаете? Хорошо… Мне все понятно… Здесь сегодня вечером были некоторые беспорядки. Зачинщиков отправили туда, откуда они приехали. А ваш друг привез одного из них обратно в Гленвью. Но мы, чтобы избежать новых неприятностей… Понятно… Хорошо, сэр.
Лейтенант долго молчал, слушая, что говорил ему на другом конце провода полковник Ветингтон. Вид у него был несчастный.
– Сэр, жалоба на них поступила от Чарльза Хадсона, – наконец произнес Краули. – Да, я знаю. Вы же понимаете, сэр, как это… Да… Да. Можете не сомневаться, сэр. Спокойной ночи.
Положив телефонную трубку на аппарат, лейтенант откинулся на спинку кресла и закурил.
– Мистер Джерико, полковник отозвался о вас весьма положительно, – сказал он. – Так что вы свободны. Вы можете поручиться за мистера Гэллама и мистера Райана?
– Да, конечно, – подтвердил Джерико.
– В таком случае вы все свободны, – сказал лейтенант.
– Мои документы, пожалуйста, – попросил Джерико.
Краули пододвинул его водительские права и регистрационное удостоверение на край стола.
– Один вам совет, мистер Джерико, – устало произнес он, с трудом раздвигая опухшие от недосыпания веки. Очевидно, полковник Ветингтон многое успел сообщить ему о Джоне Джерико. – Если бы не ваше знакомство с полковником, я бы приказал вам покинуть наш городок.
– Почему?
– Чтобы вы не нарушали общественное спокойствие, – пожав плечами, объяснил Краули. – Боюсь, что вы можете стать причиной новых беспорядков. Если такое случится, то на мою помощь не рассчитывайте.
– О нет. Именно на вашу помощь я и рассчитываю, – по-дружески улыбаясь, сказал Джерико. – Если этой Вильямс не окажется в доме миссис Драйден, то у меня есть все основания полагать, что ее розысками займется полиция штата.
– Скорее я сниму с себя полицейскую форму и отдам ее Армии спасения, мистер Джерико, – ответил лейтенант. – Наверное, мне давно пора это сделать. Так что на меня не надейтесь.
– А меня остановят, если я сейчас направлюсь в дом к миссис Драйден?
– Полиция вам препятствий чинить не будет, – ответил Краули.
– Еще один вопрос, – сказал Джерико. – Кто были те парни с дубинками и кто такой Чарльз Хадсон?
Уголки губ лейтенанта полиции изогнулись в кривой ухмылке.
– Разве вы не узнали по замашкам этих истинных патриотов Америки, мистер Джерико? А что касается Чарльза Хадсона, это тот человек, который построил наш городок. Я имею в виду библиотеку, больницу, новую бесплатную школу, общественный пляж. Чарльз Хадсон – олицетворение всего Гленвью. Все, что происходит в городке, должно удовлетворять требованиям Чарльза Хадсона. Спокойной вам ночи, мистер Джерико.
Глава 2
На улицу мы вышли уже без сопровождения полицейских. Тускло светила луна, а на часах было почти четыре часа утра.
– Что за чертово место, – прошипел Майк Райан. – Он и вправду не станет искать Линду?
– Ты же сам слышал, что сказал лейтенант, – ответил ему Джерико.
Я посмотрел на Майка. Теперь молодой художник казался мне значительно старше.
– У Энжелы мы ее не найдем, – уверенно произнес он.
– А где, по-твоему, ее лучше искать? – без тени сочувствия спросил его Джерико.
Да, при том настроении, в котором сейчас находился парень, с ним следовало говорить именно в таком тоне. Иначе он бы совсем раскис.
Мы забрались в «мерседес» и снова поехали на гору Гленвью.
– А кто живет сейчас в доме миссис Драйден? – спросил Джерико.
Я услышал, как сидевший на заднем сиденье Майк громко проглотил слюну.
– Из Нью-Йорка нас приехало четырнадцать человек, и она всех поселила у себя, – ответил парень. – У нее есть домоправительница, миссис Мэтсон. Надо полагать, из местных. А сколько у Энжелы горничных и работников на кухне, я даже не знаю. Вся прислуга живет на первом этаже.
– Помимо вас кто-нибудь гостил в доме?
– Да, один парень. Думаю, он ее консультант по картинам. Совсем крезанутый. Наверное, ростом как вы, мистер Джерико, а весом не более шестидесяти килограммов. Жердь, да и только. Об искусстве болтал с утра до восьми вечера.
– А после восьми?
– Окончательно напивался, – ответил Майк. – В стельку. Я не видел, чтобы он ел или спал – все время пил.
– Кто-нибудь еще был?
– Был. Типчик по имени Джо Блисс. Он местный адвокат и помогает миссис Драйден вести дела. Видели бы вы, как он на нее смотрит. У него при этом даже слюнки текут.
– Она и в самом деле такая красивая?
– Да, очень. Но Блисса в Энжеле привлекает не столько ее красота, сколько деньги, – ответил Майк.
– А из женщин у нее кто-нибудь живет?
– Никки Кларк, ее дальняя родственница. Она у Энжелы вроде личного секретаря. Довольно милая девушка. Вот и все обитатели дома миссис Драйден. Если, конечно, никто еще сегодня вечером к ней не приехал.
Впереди показались каменные ворота. На этот раз путь нам никто не преграждал, и мы, проехав в них, оказались в березовой роще, которую с таким восторгом описывал нам Майк. Деревья здесь росли густо, некоторые из них склонялись почти до земли, словно древние старики, нагнувшиеся, чтобы завязать шнурки, и так и не нашедшие сил распрямиться. Джерико резко нажал на педаль, меня отбросило к боковой дверце, и наш «мерседес» понесло по петлявшей среди берез дороге.
– К чему так спешить? – спросил я.
– Краули же предупредил, что нас попытаются задержать, – пояснил Джерико. – Видимо, хотел нас заинтриговать.
И вот впереди показался дом – огромный трехэтажный особняк из серого камня. В нескольких окнах горел свет. Вся территория вокруг была тщательно ухожена. У подъезда «мерседес» резко остановился, и под его колесами прошуршал серовато-голубой гравий.
Мы вылезли из машины. Ведомые Майком, мы прошли через веранду и направились к стеклянной двери в дальнем ее конце. Она была распахнута, и из нее на улицу лилась тихая музыка. Я прислушался и узнал мелодию – концерт Моцарта в исполнении Рубинштейна. Через дверь хорошо просматривалась гостиная с очень высоким потолком. Ее бледно-голубые стены были увешанны акварелями. В большом камине тлели раскаленные угли. Рядом с ним я увидел кресло с высокими подлокотниками и спинкой, которые почти полностью закрывали от меня сидевшего в нем мужчину. Были видны только лежавшие на низеньком кофейном столике удивительной длины ноги и тонкая рука с пальцами пианиста, сжимавшая высокий бокал со льдом и каким-то бесцветным напитком. «Наверное, водка с тоником», – подумал я.
По другую сторону от кофейного столика располагалась трехместная софа, обитая, как и кресло, цветастым ситцем. На ней, поджав под себя ноги и прислонившись головой к спинке, сидела девушка в мини-юбке. Ее черные волосы свисали ниже плеч. Она тоже держала в руке бокал. Закрыв глаза, девушка слушала музыку, лившуюся из двух динамиков, стоявших в углах противоположной стены.
Майк Райан с возгласом «Никки!» шагнул в открытую дверь. Мы с Джерико последовали за молодым художником.
Услышав свое имя, девушка широко открыла глаза. Они оказались бархатисто-черного цвета.
– Майк! – удивленно выдохнула она.
Парень в кресле обернулся. Из-за высокой спинки я мог видеть его худое лицо, длинный нос и тонкие, ехидные губы. Темная щетина на его щеках свидетельствовала о том, что он давно не брился.
– Боже мой, Майк, – подчеркнуто медлительно произнес он. – А я-то думал, ты уже спишь в своем Гринвич-Виллидже. И письмо с извинениями собирался послать.
Глаза у него были настолько тусклыми, что я затрудняюсь определить их цвет. Он неторопливо, как бы по частям, поднялся с кресла, и тут я увидел, какой он тощий. «Жердь, да и только», – вспомнил я слова Майка. Встав во весь рост, парень посмотрел мимо Майка на меня, а потом на Джерико.