– Как жаль, миссис Драйден, что вы не искусствовед. К сожалению, в этой жизни мне слишком часто приходится сталкиваться с проявлениями жестокости. Вот и вчера вечером здесь совершалось насилие. Поэтому я к вам и приехал, – сказал Джерико, и тут его взгляд упал на обмотанную шарфом руку Энжелы. – Вы поранились?
Миссис Драйден тотчас убрала руку за спину.
– Ничего страшного. Так, пустяки, – рассеянно произнесла она.
Джерико прищурил глаза. В течение нескольких секунд никто из присутствующих не проронил ни слова.
– Судя по всему, поисками Линды вы не занимались, – сказал Джерико.
– Но мы не знали… – как бы оправдываясь, ответила Энжела.
– Нет, – возразил Джерико. – Солтер все знал, но он, по его словам, не человек действия.
– Слим! – воскликнула миссис Драйден, бросив взгляд в сторону кресла.
Худая рука над подлокотником чуть качнулась.
– Дорогая, я знал, что Линды нет в доме, но думал, что, возможно, она сама… То есть я хотел сказать…
– Негодяй! – воскликнул Майк.
– Майк, обвинениями здесь уже не помочь, – заметил Джерико. – У вас в доме, миссис Драйден, есть работники-мужчины. Не могли бы вы попросить их осмотреть окрестности?
– Да, конечно. Никки?
Девушка-брюнетка вновь удалилась.
– Мне не совсем ясно, что здесь произошло вчера вечером, – сказал Джерико. – Как рассказал Майк, напавшие на зрителей парни действовали по указке человека по имени Чарльз Хадсон. Солтер сообщил, что он ваш дядя.
– Да.
– Тогда позвоните ему и сообщите о пропаже Линды. Пусть он свяжется со своими людьми и выяснит, что стало с девушкой.
– Дорогая, с телефонного аппарата в библиотеке снята трубка, – предупредил Солтер. – Чтобы линия вновь заработала, надо положить ее обратно.
– Но дядя Чарльз в столь ранний час к телефону все равно не подойдет, – возразила Энжела.
– А кто были эти молодчики, миссис Драйден?
– Что здесь происходит? – раздался вдруг незнакомый голос.
Я посмотрел на дверь и увидел загорелого широкоплечего брюнета. После сна и, надо думать, выпитого им спиртного глаза у него были красными. Широкие спортивные брюки, тенниска в полоску и помятый пиджак из льняной ткани составляли весь его костюм.
– Я – Джо Блисс, адвокат миссис Драйден, – представился он.
Энжела представила нас и рассказала о том, что произошло с Линдой. Он внимательно выслушал миссис Драйден, дрожащими руками зажег сигарету и, прищурив глаза, воскликнул:
– Вот тупые сопляки!
– Скажите мне, пожалуйста, – обратился к нему Джерико, – вы адвокат миссис Драйден или мистера Хадсона?
– Дело в том, что я представляю и того, и другого, – ответил Блисс.
Джерико вопросительно посмотрел на Энжелу.
– Вы разрешали тем парням врываться в ваши владения, бить ваших гостей, а затем выдворять их из Гленвью без предъявления обвинения? – спросил он.
– Я даже представить себе не могла…
– В таком случае как вы можете одновременно представлять интересы обеих сторон, мистер Блисс? – спросил Джерико. – Если нападавшие ворвались в зал против воли миссис Драйден, то это значит, что они действовали противозаконно. Каким образом вы теперь будете выступать и на стороне обвинения, и на стороне защиты?
– Но Энжела никаких обвинений против мистера Хадсона не выдвинет, – ответил Блисс.
– Почему же?
– Надо знать дядюшку Чарльза, – хмыкнув, произнес адвокат.
– Вот это я как раз и собираюсь сделать, – сказал Джерико. – Если мы сейчас не отыщем мисс Вильямс живую и невредимую, я отправлюсь к нему.
– Думаю, что мистеру Джерико хорошо бы поговорить с Джеффом Смитом, – заявил Блисс, обращаясь к Энжеле.
– Полагаю… – как-то неуверенно произнесла она низким, грудным голосом и замолкла.
Блисс, бросив взгляд на буфетную стойку, подошел к ней и стал наливать себе выпивку.
– Чтобы не оказаться в положении слона, попавшего в посудную лавку, мистер Джерико, вам следует понять, что такое Гленвью, – сказал он и с бокалом бурбона со льдом в руке повернулся к нам лицом. – Как вы знаете, мы живем в удивительно жестоком мире, где не соблюдаются ни этические нормы, ни дисциплина. Даже пятилетние дети, и те ведут себя как анархисты. Чтобы нам всем выжить, это безобразие необходимо остановить. В больших городах уже ничего поделать нельзя, а вот в маленьких поселках, вроде нашего, бороться с анархией можно и нужно. Энжела вчера допустила ошибку, и, думаю, она об этом очень сожалеет.
Адвокат посмотрел на миссис Драйден. Глаза у Энжелы были круглыми, а взгляд рассеянный. Она продолжала прижимать к груди замотанную в шарфик руку, которая, казалось, очень беспокоила ее.
– Миссис Драйден любит искусство и оказывает помощь молодым талантам. Она позволила убедить себя в том, что это шоу с точки зрения эстетики представляет какую-то ценность. Однако оно оказалось обычным эротическим представлением, которое ничего, кроме грубой похоти, у зрителей вызвать не могло. Нормальные, добропорядочные жители нашего городка, доведенные гремевшей в зале музыкой и обнаженной девушкой до экстаза, валялись по полу и обнимались. Члены АИА оказались выше этого. Они сразу поняли, что безобразие это необходимо прекратить.
– А что такое «АИА»? – спросил Джерико.
– «Армия Истинных Американцев», – пояснил Блисс. – Неужели вы о ней не слышали?
Джерико в ответ кивнул. Его лицо стало хмурым.
– И их поддерживала полиция штата, – заметил он.
– Полиция просто не вмешивалась, поскольку ничего преступного в их действиях не было, – сказал адвокат.
– Это потому, что их было меньше, чем тех, на кого они напали?
– Вы так ничего и не поняли.
– А во главе этой АИА стоит дядюшка Чарльз?
– Нет. Он просто разделяет их взгляды, а руководит организацией человек, чье имя я уже упоминал. Это – Джефф Смит.
– Тогда нам надо с ним увидеться, – сказал Джерико.
– Если он узнает, что члены его группы похитили вашу девушку, он будет возмущен не меньше, чем вы, – заверил Блисс.
– Ну, а в этом я очень сомневаюсь, – заметил Джерико. – Давайте же позвоним ему и назначим встречу.
– С телефоном что-то неладное – я так и не смогла дождаться непрерывного гудка, – сообщила подошедшая Никки. – Я попросила мужчин, живущих во флигеле, заняться поисками Линды.
Девушка пристально посмотрела на Энжелу, и на ее лице мелькнула тревога.
– Дорогая, тебе должно быть холодно, – озабоченно сказала она. – Я принесу тебе пальто.
– Полагаю, вы проводите меня к мистеру Смиту, – сказал Блиссу Джерико.
– Как хотите, – пожав плечами, ответил адвокат. – Но я уверен, что с вашей девушкой ничего плохого не произошло. Она наверняка не из робкого десятка.
– Эти слова я напомню вам позже, – сказал Джерико и повернулся ко мне. – Ты, Гэлли, остаешься с миссис Драйден, а ты, Майк, наверное, хочешь присоединиться к тем, кто обыскивает окрестности.
Джерико бросил взгляд на застекленную дверь, за которой уже начинало светать.
– Надеюсь, что мистеру Солтеру при дневном свете будет не так страшно, – добавил он.
– Голос совести заговорил во мне, – откликнулся из кресла Солтер и медленно поднялся на ноги. – Никки, ради всего святого, позаботься о том, чтобы к нашему приходу приготовили кофе.
Мы с Энжелой Драйден остались одни. Прижимая правую руку к груди, женщина подошла к окну. На востоке над холмами поднимался раскаленный диск солнца.
– Мой отец всегда говорил мне: «Никто не станет сочувствовать тому, у кого есть белая яхта», – низким, грудным голосом произнесла она. – Он, как и вы, мистер Гэллам, был писателем. Этой фразой отец хотел сказать, что девушке, у которой все есть, трудно рассчитывать на симпатии других.
– Должно быть, ваш отец был отличным литератором, – ответил я, оглядывая висевшие на стене акварели.