– Но Уайли Прентису удалось выехать отсюда, позвонить нам и вернуться!
– Прентис – отец Дэвида, а Дэвид – один из них, – ответил Джерико.
– Значит, мы снова отправим Прентиса.
– Может быть, вам стоит еще раз осмотреть Баумана, прежде чем мы спустимся.
Шеннон обернулся.
– Еще раз? – Уголок его большого рта приподнялся в кривой усмешке. – Не стройте из себя всезнайку, Джерико.
Шеннон вселял во всех уверенность своим присутствием – огромный, знающий свое дело, внушающий доверие. Но чувствовалось, что среди собравшихся на первом этаже царила паника. От Мартина Ломекса она передалась прислуге, и теперь две служанки рыдали. Джерико отметил, что Нельсон так и не вернулся из конюшни.
Через минуту после того, как Шеннон вновь присоединился к ним, Ломекс кинулся к нему с новым предложением. Теперь среди них было трое вооруженных мужчин. Если они разместятся в трех машинах, почему бы им не предпринять попытку совершить побег, которая теперь достаточно безопасна? Если Шеннону необходимо допросить их, то почему он не может сделать это в городе? Например, в полицейских казармах, где им ничего не будет угрожать. Никто из них не был в доме, когда все случилось. Никто из них не мог ничего рассказать об этом. Но если Шеннону нужно задать им какие-то вопросы, почему не сделать это в безопасном месте?
Джерико, очевидно, удалось поколебать самоуверенность Шеннона. Идея прорываться на машинах через рощу его больше не привлекала. Вероятно, ему рассказали о том, как в мгновение ока были уничтожены полицейские машины в усадьбе Уолтура. Не особенно приятно было представлять себе, как бомба взрывается под колесами машины с беглецами. Ломекс, поддерживаемый Эриком Трейлом, продолжал настаивать на побеге.
– Вы проводите Реда наверх? – обратился Шеннон к Джерико. – Никого не пускайте туда, Ред, и сами не входите.
Помощник в сползающей портупее с безрадостным видом последовал за Джерико на второй этаж.
– Это точно, что его убили те ребята?
– Шеннон думает, что это они.
– А вы?
– Они потерпели поражение, и теперь их переполняет злоба.
– Вы обыскивали дом?
– Только этот этаж.
– Так, значит, кто-нибудь из них мог остаться, в подвале, например, да мало ли где! Знаете что, скажите Шеннону, что я не хочу оставаться здесь один.
– Скажу, – согласился Джерико.
Он спустился в вестибюль и возле двери, ведущей в столовую, привлек внимание Боба Уилсона и поманил его. Уилсон подошел к нему, и они отошли в сторонку, чтобы их разговор не достиг ушей Ломекса.
– Ты думаешь, оставаться здесь действительно опасно? – спросил его Уилсон.
– Посмотри на колеса моей машины. И лошадей кто-то выпустил. Наверное, этот человек ушел отсюда, пока я переодевался. Но о Баумане он позаботиться успел.
– А до того был этот твой приятель с ружьем.
– Это был Бауман.
– Как!
– Томми сказал мне. Он знал.
– Боже мой! А ты знаешь, какую историю Бауман рассказывал всем подряд, после того как ты уехал с Таней?
– Могу себе представить.
– Если бы я не знал тебя, то спросил бы себя…
– А теперь не спрашиваешь? – Джерико безрадостно улыбнулся.
– Господи, конечно нет, Джонни. Но когда у них кончится истерика, кто-нибудь может вспомнить об этом и рассказать Шеннону…
– Ты думаешь, я способен убить человека таким способом? Искромсав ножом и ослепив?
Уилсон покачал головой:
– Наверное, кто-то нашел отличный способ, чтобы отвести от себя подозрения. На этих ребят ополчился весь город. Желание выставить их отсюда настолько велико, что горожане готовы воспользоваться любым предлогом.
– Ты собираешься подкинуть эту идею Шеннону? – резко спросил Джерико.
– Не валяй дурака, Джонни. Я просто рассуждаю… – Он поднял обеспокоенный взгляд на своего друга. – Что произошло между тобой и Лиз?
– Мы поговорили. Она пришла ко мне в спальню посреди ночи, чтобы попросить защиты.
– Защиты от чего?
– Спроси ее сам. И кстати, Боб, я ведь ехал сюда не для того, чтобы устроить себе праздник секса. Таня доехала со мной до города, и около десяти я высадил ее на Мэйн-стрит. С тех пор я ее не видел. Все ее вещи остались в комнате. Я начинаю беспокоиться. Ты не знаешь, есть ли у нее в городе знакомые, кроме Бауманов?
– Уверен, что нет, – ответил Уилсон. – Она приехала, чтобы сделать мне любезность. Я знаю ее с тех пор, когда она еще не была знаменитостью, я тогда отвечал за связи с общественностью в городском балете. Я сам приглашал ее.
– Между нами произошла небольшая ссора. Она могла нанять машину или вскочить в автобус или поезд и вернуться в город, наплевав на вещи, которые здесь оставила. Теперь я надеюсь, что так она и поступила.
– Не могу себе представить, чтобы она сбежала с аукциона и даже не позвонила мне.
– Сегодня в этом кровожадном местечке могло произойти все, что угодно. Меня беспокоит одна вещь, Боб.
– Только одна?
– На твоей записке было проставлено время – 12.25. Но ведь на аукцион вы уехали раньше? Вам нужно было успеть на завтрак.
– Да, мы выехали около полудня. Я возвращался.
– Ты возвращался сюда?
– Да. Лиз забыла свою чековую книжку, на которую я возлагал большие надежды. – Он рассмеялся. – Послать за ней было некого, поэтому я вызвался сам. К тому же я надеялся застать вас с Таней. Предполагалось, что вы с ней будете открывать шоу. А времени оставалось немного.
– Ты видел Баумана?
– Господи, конечно нет. Мне незачем было заходить в комнату Томми.
– Тогда он мог быть еще жив. А в доме ты с ним не встречался?
– Нет.
– Когда мы с Дэвидом подъехали, перед домом не было ни одной машины. Естественно, вы не могли уехать и оставить его без машины.
– У него оставалась спортивная машина. «Корвет», по-моему. Так его не было перед домом?
– Нет, – Джерико вздохнул. – Ты понимаешь, что в это время, в двенадцать двадцать пять, в доме мог находиться убийца или даже несколько.
– Ничего себе!
– Видно, тебе везет больше, чем ты можешь предположить. – Джерико едва заметно улыбнулся. – Во всяком случае, Роберт, если ты начнешь указывать на меня пальцем, мне не останется ничего другого, как обратить палец на тебя. Кто, кроме Лиз, знает, что ты возвращался за чековой книжкой?
– Она могла кому-нибудь сказать. Сам я не говорил. Я спешил поскорее найти ее и вернуться.
– А «корвет» стоял перед домом?
Уилсон нахмурился:
– Честно говоря, не помню. Понимаешь, я не думал о Баумане. Поэтому мне было ни к чему смотреть, здесь ли его машина.
Шеннон вышел в холл, вытирая свое круглое лицо безукоризненно белым льняным платком.
– Они так кричат, что я даже сосредоточиться не могу, – сказал он.
Подошел к затянутой сеткой входной двери и некоторое время постоял, разглядывая лужайку перед домом. Потом вернулся и, сосредоточенно нахмурившись, спросил:
– Насколько рискованно, по-вашему, было бы послать одного из моих помощников за подкреплением?
– А согласятся ли они сами поехать? – поинтересовался Уилсон. – Мне показалось, что они до смерти напуганы.
– Предположим, что один из них согласится, – продолжал Шеннон – он явно предпочитал обращаться к Джерико. – Вы человек, привычный к опасности. У вас должно быть какое-то мнение.
– Возможно, – ответил Джерико, – что ваш человек сядет в машину и доедет без всяких осложнений. Теперь хиппи должны были уйти достаточно далеко отсюда. Вероятно, опасность уже миновала. Как вы заметили, Прентиса они пропустили.
– А как заметили вы, сын Прентиса – один из них.
– Но они знали, что он едет за подмогой.
– Знали. Но не остановили его. Это может означать…
– Это может означать, что они ушли. Они не дали мне уехать, выведя из строя мою машину, потому что тогда у них не было бы времени, чтобы скрыться.
– Выходит, теперь есть шанс, что опасность позади, – заключил Шеннон. – Насколько мы рискуем?
Джерико посмотрел на Шеннона в упор:
– Вы не спросили, не вызовусь ли я добровольцем.