– Итак?
– Не думаю, что готов согласиться.
– Тогда кто?
– Сегодня утром я был в усадьбе Уолтура, Шеннон. И присутствовал при избиении, взрывах, убийствах. И видел, как Фарроу со своими людьми без разбору стрелял по убегающим людям. Эти ребята – революционеры. Вы читаете газеты? Они не отступают перед властями. На насилие они отвечают насилием. Взрывают, поджигают, убивают. Око за око.
– Настанет время, когда они получат хороший урок.
– Так пойдите и дайте им его. – С этими словами Джерико отвернулся.
– Вы не закончили вашу мысль.
Джерико устало повернулся к Шеннону:
– Стоит таким вещам начаться, как они превращаются в настоящую оргию насилия. Они действительно дали Прентису проехать туда и обратно. Я подумал было, это потому, что он – отец Дэвида. Но ведь могла быть совсем другая причина.
– Да?
– Кого мы можем вызвать на подмогу?
– Полицию. Особенно если учесть, что каждый дееспособный мужчина в это время занят где-нибудь в другом месте.
– Представьте, что вместо ваших помощников вы привезли бы с собой двух полицейских. Неизвестно, удалось бы вам тогда добраться до дома. Открыт сезон охоты на легавых, Шеннон. В кабинете было около двадцати пяти или даже тридцати ружей и достаточно боеприпасов, чтобы вооружить целую армию. Боюсь, что первый же полицейский в форме, который здесь появится, немедля превратится в покойника. Они дали Прентису проехать. Возможно, потому что он – отец Дэвида, а возможно, потому, что решили сделать его тем козлом, который приведет им на убой целое стадо. И теперь они могут не выпустить отсюда никого, кто решился бы предупредить полицию. Потому что рано или поздно она и так появится здесь, чтобы выяснить, что у нас происходит. Мы – приманка, и у меня такое предчувствие, что нас хотят держать в западне.
Лицо Шеннона пошло пятнами.
– Это только предположение.
– Обоснованное предположение. За свою жизнь я не раз видел беснующиеся толпы. Они не думают о последствиях. Только о цели.
– Так что вы предлагаете?
– У нас нет достаточного количества людей и оружия, чтобы принять бой. Так что мы будем ждать и надеяться, что полиция не приедет.
– Не приедет?
– До темноты. Когда стемнеет, мы с Бобом сумеем выбраться отсюда, чтобы предупредить, что их здесь ждет.
– Вы с Уилсоном? – переспросил Шеннон.
– Мы вместе служили в Корее. И нам не раз приходилось проходить через вражеское расположение.
– Но стемнеет еще не скоро!
– Я знаю.
– Вы уверены, что им не надоест дожидаться полицейских и они не решат напасть на нас?
– Совсем не уверен.
– А мы так и будем сидеть здесь и ждать, когда нас перережет банда кровожадных парней?
Джерико саркастически усмехнулся:
– Может, если вы выйдете и помашете этим самым белым платком, они согласятся вступить с нами в переговоры.
– Вы еще шутите!
– Да, я шучу.
Шеннон глубоко, с присвистом, вздохнул:
– Вся эта игра в догадки – бессмысленное занятие. – Было ясно, что он оценил опасность и теперь пытался побороть охватившую его неуверенность. – Миссис Бауман выяснит, нет ли в доме еще какого-нибудь оружия, кроме того, что было в шкафу. Не могли бы вы попросить ее прийти сюда, Уилсон? – спросил он и снова повернулся к Джерико. – Мы можем запереть все двери, забаррикадироваться в одной комнате, в которой нет французских окон. Например, в подвале.
– Если бы вы видели самодельные бомбы, которыми они взорвали машины, – ответил Джерико, – вы бы поняли, что подобные меры нам ничего не дадут. Только одна такая бомба способна разворотить целое крыло дома, чтобы они смогли в него проникнуть.
Шеннон усмехнулся:
– Вы всегда такой оптимист? – Ему хотелось действовать. Только действие могло заглушить его тревогу. Он повернулся к Бобу Уилсону, который привел Лиз Бауман из столовой. – Миссис Бауман, я не знаю, какими словами выразить, как я потрясен и опечален тем, что ваш муж…
– Нам будет проще, если мы не будем тратить время на взаимные реверансы, – прервала она его ровным голосом, затем повернулась к Джерико. – Мне показалось, вы с Томми…
– С Томми все будет в порядке.
– Мистер Джерико только что разъяснил мне, насколько опасно наше положение, миссис Бауман. Вы можете нам помочь. Вам известно, какие ружья пропали из коллекции вашего мужа? Нет ли в доме другого оружия, которым бандиты не сумели завладеть?
– У него в спальне был полицейский револьвер тридцать восьмого калибра. Но когда мы собирались в фонд, он взял его с собой.
Шеннон поднял брови:
– Он знал, что ему угрожает опасность?
Лицо Лиз осталось неподвижным, как маска. Она не ответила.
– Вы все равно узнаете об этом, не сейчас, так потом, – обратился Джерико к Шеннону. – Сегодня утром между мной и Бауманом произошла ссора. Я ударил его и сбил с ног. Как раз после этого я и поехал в город, чтобы встретиться с Фарроу. Могу предположить, что Бауман взял с собой оружие на случай, если я снова нападу на него.
– Он взял оружие по этой причине, миссис Бауман? – спросил Шеннон.
Лиз кивнула. Она подошла к двери, затянутой сеткой, и посмотрела на лужайку. Казалось, ее мысли сейчас далеко отсюда.
– Из-за чего произошла ссора? – снова спросил Шеннон.
– Ему показалось, что я заигрываю с миссис Бауман. Он предъявил претензии нам обоим. И я ударил его. – Джерико слегка усмехнулся. – После этого я больше с ним не встречался до того, как нашел его наверху в том виде, в каком он сейчас.
– Думаю, мы обсудим это позже, – решил Шеннон. – Сейчас нам нужно выработать линию обороны. – Он шагнул к Лиз. – Что представляет собой подвал дома, миссис Бауман?
Казалось, ей стоило труда заставить себя вернуться к реальности.
– Там находится прачечная, потом довольно большая кладовая и еще у Томми там комната для игр, где стоит стол для пинг-понга. Есть еще дартс.
– Как туда пройти?
– По лестнице из кухни, но, конечно, с улицы тоже есть вход. – Она произнесла это машинально, без всякого выражения, и вдруг с изумлением воскликнула: – Боже мой!
– Что такое, миссис Бауман?
Она протянула дрожащую руку в сторону лужайки. Трое мужчин поспешно посмотрели туда, куда она указывала. Джерико сразу понял, что заставило ее вскрикнуть. На краю лужайки, под деревьями, он увидел мужчину в полицейской форме, лежащего в траве. Как он мог заметить, человек делал попытки приподняться, но снова бессильно падал лицом вниз. Больше никакого движения видно не было.
– Он ранен, – догадался Шеннон.
Лиз бросилась, чтобы открыть сетчатую дверь, но Джерико схватил ее за руку и оттащил обратно.
– Мы не можем бросить его там, – сказала она.
Джерико протянул Уилсону винтовку:
– Прикрой меня.
– Погодите, – вмешался Шеннон. – Ред, Джордж! – крикнул он.
На крик явились оба несчастных помощника. Тот, что спустился со второго этажа, явно испытывал облегчение от того, что снова находится среди живых людей. Шеннон взглянул на него и протянул руку:
– Дай мне оружие.
Помощник без возражений повиновался. Шеннон указал на фигуру, лежащую на траве:
– Мистер Джерико выйдет, чтобы подобрать его. Мистер Уилсон, я и вы с Джорджем будем прикрывать его огнем. Как нам лучше встать, Джерико?
– Это не имеет значения, – ответил Джерико, – но если вы заметите какое-нибудь движение в лесу, стреляйте. Мне негде спрятаться – место совершенно открытое. Так что и туда и обратно придется бежать. Вы готовы?
– Идите, – сказал Шеннон.
Джерико вышел за сетчатую дверь. Он чувствовал себя голым. Набрав полную грудь воздуха и пригнув голову, он изо всех сил побежал к лежащему человеку. Любая из мощных крупнокалиберных винтовок Баумана могла проделать в нем дыру, достаточно большую, чтобы через нее проехал грузовик. Но никто не стрелял. Он добежал до полицейского и взвалил его себе на спину, поймав себя на том, что с трудом подавляет желание броситься бежать. Лицо полицейского представляло собой бесформенную массу. Он был зверски избит.
Джерико просунул руку ему под мышку и замер. Из нагрудного кармана полицейского высовывался кусочек белого шифона. Что-то подтолкнуло Джерико потянуть за его конец. Шарф был залит кровью, но ошибиться он не мог. В последний раз Джерико видел его на Тане – она прикрыла им шею от солнца, когда утром садилась к нему в машину.