— Готовы к ковбойской прогулке? — зовет он. Когда он подходит ближе, я замечаю в его руках утепленный рюкзак.
— Что там у тебя?
— Это сюрприз, но скажу, что он не такой шикарный, как стейк, который я готовил раньше.
— О, ты приготовил нам обед? Из ресторана?
— Конечно. Только лучшее для моей малышки. — Он ответил с наглой ухмылкой, а затем указал на лошадей. — На ком из этих дворовых щенков я получу удовольствие покататься сегодня?
Я жестом указываю на свою краску.
— Вот на этой девочке. Ее зовут Саша, и она моя лучшая девочка. Тебе лучше быть с ней поласковее, потому что я никого на нее не пускаю. На самом деле, я не думаю, что кто-то, кроме Кейт, когда-либо ездил на ней, так что не облажайся.
— Принято к сведению, — отвечает он, поднимая левую ногу в стремя и перекидывая правую через седло, словно делал это уже миллион раз. Морщины на моем лбу помогают мне вытаращить глаза, удивляясь и чертовски возбуждаясь от того, как он выглядит в моей стихии.
Устроившись рядом с Булли, я начинаю двигаться в сторону леса, но оглядываюсь, чтобы убедиться, что Чарли не отстает. Я снова поражаюсь тому, как расслабленно он сидит в седле. Не может быть, чтобы это было его первое родео.
— Где ты научился ездить верхом?
— А ты бы не хотела знать? — Он подмигивает мне, а затем набирает скорость, быстро подталкивая Сашу каблуками в бок. Улыбка невольно появляется на моем лице, когда я делаю то же самое с Булли и быстро догоняю их.
Мы едем молча, и я наблюдаю, как он любуется окружающей нас природой. Единственные звуки – скрип кожи и стук копыт по протоптанной дороге. На мой взгляд, это одни из самых успокаивающих звуков в мире. Быть на природе в окружении одного из ее величественных созданий, испытывать то, что не дано людям, которые просто проходят мимо, – это нечто особенное.
Но то, что я пережила с Чарли, что-то меняет во мне. У меня сжимается сердце от воспоминаний о доме. Я всегда хотела поделиться этой частью себя с кем-то, кроме Кейт.
— Здесь красиво. — Его голос вырывает меня из моих мыслей.
— Да, это так. Я возвращалась сюда, когда мне нужно было отвлечься. Подумать. Почувствовать. Чтобы дышать. Приятно быть здесь с тобой.
— Спасибо, что поделилась со мной, Хэйден. Я знаю, что это много значит для тебя. — Он протягивает руку через пространство между нами и берет меня за руку. Я позволила ему подержать ее немного, а затем лукаво ухмыльнулась.
— Хочешь поучаствовать в гонках? — Я не дожидаюсь его ответа, прежде чем подтолкнуть Булли к бегу. Смех, который срывается с моих губ, так же свободен, как и ветер, развевающий мои волосы.
Мы бежим не очень далеко, ровно столько, чтобы мне захотелось перевести дух. Мы оказываемся на небольшой поляне у пруда – идеальное место, чтобы остановиться и перекусить. Мы едем уже почти два часа, так что мне не помешает минутка, чтобы размять ноги. Чарли и Саша стоят прямо за мной, когда я спускаюсь с лошади.
— Это не считается, надеюсь, ты знаешь. — Руки обхватывают мою талию сзади, прежде чем я чувствую губы на своей шее.
— А почему нет? — спрашиваю я.
— Во-первых, у нас не было финиша. Во-вторых, я никогда не соглашался на гонку. В-третьих, у тебя было все преимущество. Поэтому это не считается.
— У тебя есть несколько хороших моментов. Я просто рада, что тебе удалось удержаться.
Быстрый шлепок по заднице – это все, что я почувствовала, прежде чем он поднимает в воздух и перекидывает через плечо. Хотя большая часть воздуха была выведена из моих легких при ударе, девичий визг все же вырвался из моих губ. Это похоже на лихорадочный сон – быть здесь с ним. Счастливая. Игривая. Беззаботная. Среди всей этой боли есть маленькие моменты, снимки во времени, которые напоминают нам, что мы не созданы для того, чтобы быть несчастными существами. Мы должны находить свет во тьме и нести его с собой через все трудности. Именно таким мне кажется Чарли. Свет, призванный провести меня через эту тьму. Я намерена позволять ему это делать так долго, как только смогу.
— Ты думаешь, что ты смешная, не так ли, маленькая негодница?
Это просто заставляет меня смеяться. Еще один резкий шлепок по жгучей ягодице заставляет меня фыркнуть как сумасшедшую, прежде чем я дезориентируюсь от того, что меня поставили на ноги и прижали к дереву, обхватив рукой горло, а ответственный за это человек впивается в меня, как волк, вылизывающий свои куски в преддверии ужина. Смех быстро затихает на языке, сменяясь чем-то другим. Голод. Желание. Похоть.
— Немного, — отвечаю я задыхающимся шепотом.
— Тебе просто нравится давить на меня, да? Ничего страшного. Ты заплатишь за это.
Боже, как же он горяч, когда поддается своей потребности приручить меня. Я тянусь вверх, чтобы взять его за запястье обеими руками, но не отталкиваю его, а прижимаю к себе. Уголок его рта поднимается, но он быстро возвращается к притворству, что его злит мое отношение, хотя мы оба знаем, что его это заводит.
— Не волнуйся. Я не собираюсь отпускать тебя в ближайшее время, — заверяет он, усиливая давление на горло. Предвкушение нарастает, пока я жду, когда звезды зальют мое зрение. Его рот злобно прижимается к моему. Словно он хочет наказать меня своим поцелуем, но он всегда будет желанным. Я жажду его власти над собой.
Мой рот открывается для его языка, и я пользуюсь возможностью прикусить его, сначала слегка, потом все сильнее, пока он не зарычит. Но он не пытается отступить. Он жаждет боли так же, как и я. Я отпускаю его язык, чтобы успокоить боль, которая наверняка теперь у него появится. Исцелить свою боль очень важно. Наверное, поэтому мы так хорошо ладим. Мы понимаем друг друга так, как многие не могут. У меня никогда ни с кем не было такой связи. Химия едкая. Она сжигает любого, кто осмеливается позволить ей коснуться себя, а я готова превратиться в пепел.
Звяканье расстегиваемого ремня – единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем его конец шлепает меня по бедру из-за дерева. Это оставит след. Сквозь стиснутые зубы прорывается шипение. Я отказываюсь подавать какие-либо другие признаки того, что это меня задело. Это может сделать меня «маленькой негодницей», как он меня называет, но мне все равно. Ему придется потрудиться. Болезненное удовлетворение заставляет мое сердце биться быстрее в груди, позволяя мне слышать, как он избивает меня изнутри.