Тем временем Волнительный Снаути, Переживательный Снаути и Тревожный Снаути почти не отходил от своей Странной Находки, боясь, что в его отсутствие с ней что-нибудь произойдёт. Он даже ложился спать рядом с тыквой, перенеся свою кроватку в сад.
Рано утром в субботу, когда очень уставший Снаути крепко спал, ему приснилось, что в сад залетел Дятел и стал громко стучать своим крепким клювом по дереву. Снаути проснулся, оглядел сад и никого не увидел. Но стук странным образом продолжался и слышался где-то совсем рядом. Более того, к стуку теперь добавилось какое-то странное попискиванье. Снаути заглянул в тыкву и заметил, что яйцо покрылось трещинами и слегка покачивается, а странный писк доносится именно оттуда.
– Доброе утро ! Похоже, что сегодня мы познакомимся с новым обитателем Большого Леса, – услышал Снаути голос Старого Дрозда, который прилетел навестить своего друга.
Весть о том, что сегодня появится на свет птенец, быстро облетела весь Лес. В субботу вечером в доме семейства Снаути было устроено грандиозное торжество. Виновник торжества и в самом деле не был похож на лесную птицу. Птенец был очень большой, гораздо больше птенца любой лесной птицы. У него была длинная шейка, очень длинные крепкие лапки и, почему-то, маленькие, почти незаметные крылышки. Покрыт этот странный малыш был жёстким, почти колючим, густым светлым пухом с чёрными пятнами. Едва вылупившись из яйца, он оглядел всё вокруг, радостно запищал и по-дружески слегка ущипнул своим клювом удивлённого Снаути, как будто хотел сказать ему: «Спасибо тебе, милый Снаути !»
Все пришли в гости с подарками для малыша. Первым появился Важный Торжественный Гусь с алой шёлковой лентой вокруг шеи.
– Га-га-гостинцы ! – произнёс он, вручая Снаути его любимый торт бланманже. – Я, правда, не уверен, что птенцам это можно. Но, в любом случае, это – очень подходящий подарок для торжества, – значительно произнёс Гусь, почему-то обратив в сторону птенца воспитательный взгляд.
Птенец в ответ громко и радостно пискнул и весело подмигнул Гусю.
– Если у тебя, конечно, не имеется возражений, Снаути, я бы с удовольствием занялся его воспитанием, – сказал Гусь, нежно поглядев на птенца. – Я полага-га-гаю, что в моих гусиных силах вырастить его в га-га-гармонии.
У Снаути возражений не имелось.
Следующей гостьей оказалась Пузатка-Мышь. Она вручила Снаути самый лакомый кусочек сыра, который хранила для особо торжественного случая. Вслед за ней пришёл Толстый Бобёр со своими бобрятами, которые тащили большую корзину с варёными раками (Бобёр счёл, что сырая пища – птенцу не на пользу). Квакуш-Крепыш принёс только что пойманную стрекозу и кувшинку, а Кабаш-Толстуш спелые жёлуди. Снаути нарвал для птенца полную корзину свежего зелёного салата. Гости с живым интересом разглядывали малыша, с радостным писком уплетающего салат, продолжая высказывать самые невероятные предположения по поводу того, что же это всё-таки за птенец.
Конец всеобщим раздумьям и сомнениям положил появившийся последним Премудрый Филин. Он подарил малышу серебряную ложечку (Филин считал, что хороший вкус надо прививать с рождения), внимательно осмотрел новорожденного и важно сообщил:
– Как я и предполагал, друзья мои, это – та самая южная птица, про которую я не так давно рассказывал в ресторане. Перед вами – настоящий Страусёнок !
Шло время, Страусёнок подрастал под присмотром Гуся. Точнее, под присмотром Воспитательного Гуся, а также Образовательного Гуся и Просветительного Гуся. По вечерам Гусь, посадив своего ученика напротив себя, любил рассказывать Страусёнку о дальних странах и их обитателях, океанах и морях, островах и проливах, горах и лесах, прериях и пустынях, неспешно поворачивая крылом большой глобус.
– Учись мыслить глобусно, то есть, я хотел сказать, га-га-глобально, малыш, – важно произнёс как-то Гусь.
– Дяденька Гусь, а что это значит – глоба-а-ально ? – в недоумении протянул Страусёнок.
– Это означает то, как ты должен мыслить; это означает широту твоих взглядов, размах твоих творческих планов, Ты должен смотреть на мир с высоты полёта твоих мыслей, – объяснил Гусь своему юному воспитаннику и приосанился, очень довольный собой и своими объяснениями.
И юный воспитанник мыслил. Точнее, он кое-что замыслил. Из всех последних объяснений своего Глобально Мыслящего Наставника Страусёнок запомнил что-то про высоту полёта и размах крыльев. Гусь, правда, ничего такого не говорил и имел ввиду совсем иное, но Страусёнок рассудил всё по-своему. Он решил, что непременно должен научиться летать. И не просто летать, а летать выше всех.