Потом я обязательно разражалась слезами и во всем признавалась Генералу, но Мэзер никогда не злился на меня за это. Он лишь улыбался, обнимал меня и шептал что-то ободряющее. Мэзер всегда был королем — каждую секунду своей жизни.
Я мотаю головой.
— Не то чтобы я была близка к тому, чтобы меня схватили, — поправляюсь я. — Ирод просто… Я в порядке. Правда.
Но Мэзер внимательно осматривает мое лицо, а потом, поглядев мне в глаза, поднимает руку и дотрагивается мозолистыми пальцами до моей щеки. Ее простреливает болью, когда он касается синяка, но я не шевелюсь, а наслаждаюсь его прикосновением.
— Тот, кто повстречал Ирода, не может быть в порядке, — выдыхает он.
Меня овевает прохладный ветерок. Наступающая ночь понемногу остужает жаркий воздух долины. Я вдыхаю прелый запах травы и не шевелюсь, когда Мэзер убирает пальцы с моей щеки. Он снова оглядывает мое лицо.
— Он спер мой шакрам, — признаюсь я, желая хоть как-то разрядить обстановку.
Мэзер наконец улыбается. Улыбка отражается в его глазах и освещает собой все вокруг. Однако почти сразу меркнет.
— Знаешь, Уильям ведь дорожит тобой.
Отвернувшись, я выдергиваю стебли травы и подкидываю их в воздух.
— Уильям был одним из самых высокопоставленных генералов. — Мэзер отмахивается от летящих в него травинок. — Он чувствует, что потерпел неудачу. И видит в тебе девушку, которая должна танцевать на балах, а не пробираться в башни и убивать солдат. Постарайся его понять…
Я оборачиваюсь к нему с пылающим лицом.
— Понять человека, который не в состоянии одобрительно похлопать по спине после того, как я внесла огромный вклад в освобождение нашего королевства?
Мэзер качает головой.
— Понять, что он чувствует себя виноватым за то, что вообще нуждается в твоей помощи. Дело не в том, что твоя заслуга мала. Ты совершила невероятное, и все сейчас, сидя у костра, только о тебе и говорят.
Это вызывает у меня пусть и легкую, но усмешку.
— Я и вправду герой.
— Уверен, ты бы справилась и без лазурита, — улыбается в ответ Мэзер.
Засмеявшись, я провожу пальцами по карману, в котором лежит, упираясь в бедро, маленький камешек, будто ставший частью меня самой. Совсем забыла о нем.
— Ты приписываешь мои заслуги куску камня?
— Ну, никому же до этого не удавалось достать половинку медальона, — пожимает Мэзер плечами. — Вряд ли это случайность. Так что я жду, когда же ты осыпешь меня заслуженными похвалами за то, что я его тебе подарил.
— Но ты его всегда носил с собой. Почему же он тогда не помог тебе?
Мэзер протяжно вздыхает.
— Ты права. Дело не в камне. Это ты такая замечательная, — произносит он.
Жар опаляет щеки, а в животе собирается приятная прохлада. Мы сидим наедине, на его волевом лице играет угасающий закатный свет, и в тишине между нами еще тают его последние слова. Мэзер — воплощение спокойствия и непоколебимой силы. Не зря его боится Ангра.
С половинкой медальона в наших руках мы намного ближе к тому, чтобы Мэзер стал тем, кем ему предназначено быть, и я желаю этого всем сердцем. Генерал пару раз упоминал, что Мэзеру вскоре придется жениться. Ему подберут наследницу престола, а я буду притворяться, что рада за него. Я встаю. Стряхиваю со штанов траву и, вперив сердитый взгляд в землю, лихорадочно сжимаю в кулаке лежащий в кармане лазурит.
— Вы, как всегда, правы, ваше высочество. Я постараюсь с большим пониманием отнестись к Генералу.
Мэзер бросает на меня взгляд, открывает рот, но молчит, подбирая правильные слова. Я слышала, как Генерал его наставлял: «Ты — член королевской семьи, она — нет. От твоего будущего положения слишком много зависит, чтобы растрачивать его на союз, который не принесет пользы Винтеру».
Он встает, буравя меня глазами.
— Помнишь, я говорил тебе, что мир лишен равновесия?
— Что? — выдавливаю я. Воздух застревает в сжатом горле.
Мэзер касается моей руки — той, что не вцепилась отчаянно в камень, и от нежного прикосновения горло сковывает сильнее. Подцепив своим пальцем мой, Мэзер, прерывисто дыша, обещает:
— Я найду способ его восстановить.
Я смотрю на него, не понимая, что он хочет этим сказать, но он не пытается объяснить. Просто стоит рядом, выжидающе глядя на меня.
В висках стучит кровь. Слова Мэзера сплетаются со словами Генерала, искажаются, противоречат друг другу так, что у меня кружится голова. Я вкладываю свою ладонь в его, и Мэзер обхватывает ее своими шершавыми пальцами, будто только и ждал, когда я отвечу взаимностью. Нет. Мои пальцы медленно разжимаются, и я высвобождаю свою руку. Будет слишком больно, когда все закончится. Не «если», а «когда». Когда он женится на дочери иноземного правителя. Когда он займет свое место.