— Вы не обязаны уходить, — говорит Ханна. — Не обязаны подчиняться мне.
Королева Винтера, склонившаяся перед Генералом и его женой. Элисон поднимает на нее взгляд. Одной рукой держа Мэзера, она второй сжимает руку Ханны.
— Мы сделаем это, — шепотом отвечает она. — Конечно, сделаем. Ради Винтера.
— Мы все это сделаем, — поддерживает ее Генерал. Он поднимает голову, собранный и настороженный. — Вы можете довериться нам, моя королева.
Ханна встает, неосознанно продолжая тянуть пальцы к своему сыну. Она кивает или склоняет голову и так долго молчит, что, когда в отдалении раздается взрыв, все вздрагивают.
— Мне так жаль, что из-за меня вы все оказались в таком положении, — шепчет Ханна. — Так жаль…
— Леди Мира?
Я подпрыгиваю, ожидая услышать грохот взрывов, готовая схватить крохотного малыша и бежать. Взгляд упирается в балдахин. Я несколько секунд гляжу на него, тяжело дыша, прежде чем осознаю: я не в кабинете Винтера, а в Корделле. Я во дворце Ноума, и надо мной с полным воодушевления лицом склоняется Роза. Это был сон. Еще один сон о Ханне. Но почему он кажется таким реальным?
— Вы готовы превратиться в красавицу, леди Мира? — спрашивает Роза, не обращая внимания на то, что я так и лежу, уставясь на балдахин.
— Ты хочешь сказать, что сейчас я недостаточно красива? — выгибаю я бровь.
У Розы вытягивается лицо.
— Нет! Конечно нет… я хотела сказать…
— Забудь, Роза. Я шучу.
Я спускаю ноги с кровати и озираю спальню, прикидывая, что мне предстоит. С Розой и Моной пришли еще три служанки, и у каждой в руках сумки или одежда. Полагаю, мое прихорашивание входит в план Генерала. Так птичью тушку перевязывают перед готовкой. Но не могу же я, в самом деле, пойти на бал в своем дорожном одеянии! Я морщусь, расстроенная, что сразу этого не поняла. Я никогда не носила ничего красивее своей обычной потрепанной одежды. И не уверена, хочу ли выглядеть красивее. Каждый раз, как Дендера описывала мне бальные платья, у меня в голове крутилась одна мысль: «Снег небесный, сколько же ткани на них пошло! Наверное, пышные юбки выдумали для того, чтобы женщины не сбежали».
— Я понимаю, леди Мира. — Роза поворачивается к служанкам. — Приступим, девочки!
— О… сейчас? Постойте! — поднимаю я руки. — Мне нужна моя одежда и шакрам… Ай!
Служанки налетают на меня все вместе. Стаскивают с постели и водружают на тумбу для примерки. Я напоминаю себе дурацкое золотое дерево Ноума, у подножия которого люди устраивают песнопения.
— Мона, займешься ногами, Сесиль — корсетом и рукавами, Рахиль и Фрея — волосами и лицом, — руководит служанками Роза, точно генерал своими шумливыми и растерянными капитанами.
Меня крутят и вертят, впихивая в бесконечные слои ткани, всячески напудривая. Одна дергает меня за волосы, укладывая их локонами в высокую прическу, другая наносит что-то блестящее на мои губы и щеки, третья обувает меня в жесткие и неудобные туфли на каблуках, четвертая так сильно затягивает шнуровку на корсете, что живот прилипает к позвоночнику.
— Вы уверены… что все это… необходимо? — выдавливаю я между рывками затягиваемого корсета.
Я, конечно, понимаю, что для бала мне нужно принарядиться, но неужели обязательны такие неудобства? Разве не достаточно было бы простенького платьица? Или вообще не идти на бал. Но Мэзер с Генералом будут на этом балу, и мне не хочется ждать его окончания, чтобы наконец разузнать, что у них на уме. Лучше уж я потерплю слишком тесный корсет.
Роза окидывает меня взглядом, приподняв бровь и приложив палец к нижней губе. Ничего не говоря, она отворачивается и раскрывает дверцы шкафа. На каждой из них висит зеркало, и хотя вешалки и полки забиты платьями и ночными сорочками, я едва обращаю внимание на них, уставившись на свое отражение. У служанок Ноума золотые руки. Или я красивее, чем полагала. Меня облачили в пышное шелестящее платье рубиново-красного цвета с золотым узором на лифе. Золотистая вязь поднимается вверх и обрамляет ключицы, подчеркивая колье из плетеного золота, застегнутое на шее. Волосы превратились в великолепную массу заколотых назад белых локонов, часть из которых отпущена и обрамляет лицо.
— Ну-у-у? — Роза скрещивает руки на груди.
Кажется, она страшно довольна собой. Я закрываю рот. Не так и ужасно стать чуточку красивее.
— Вы… знаете свое дело.