Я чувствую боль в этих словах. У меня перехватывает дыхание. Я могла бы ожидать найти что-то подобное в Вентралли, знаменитом своими поэтами и художниками, но никак не в Корделле. В Корделле главное — деньги, власть и плодородные земли. Кто это написал?
— Леди Мира?
Я резко поворачиваюсь. С шелестом взметаются бордовые юбки, лист пергамента соскальзывает на пол. Сначала мне кажется, что передо мной стоит Ноум. Тот же высокий рост, те же золотистые волосы, те же темно-карие глаза. Но стоящий передо мной мужчина достаточно молод для того, чтобы в его волосах проглядывала седина, и кожа его гладка, если не считать легкой щетины на подбородке. Он гораздо привлекательнее Ноума — в нем нет жесткости. Такому больше подходит распевание баллад, нежели управление королевством.
— Принц Терон. — Я приглаживаю платье.
Его лицо озарено интересом. Затем его взгляд падает на лежащий на ковре между нами пергамент — текстом вверх, — и свет в его глазах меркнет. Терон наклоняется, подхватывает лист и мнет его в кулаке, будто желая уничтожить одной силой воли.
— Златая листва, — бранится он и, спохватившись, морщится. В руке хрустит, разжимаясь, пергамент. — Простите. Это не… это ерунда.
Я хмурюсь.
— Это вы написали?
У него напрягаются губы. Он борется с собой, не решаясь признаться или не желая возвращаться к разговору об этом.
— Красиво написано, — указываю я на лист, который он кладет на стол. — У вас талант.
Терона понемногу отпускает паника.
— Спасибо, — учтиво благодарит он и улыбается.
У него не такая лучезарная улыбка, как у Мэзера, но она все равно обезоруживает меня, и мои ноги слабеют под кучей оборок и юбок. Я прочищаю горло, пытаясь думать не о том, насколько поразительно хорош сын Ноума, а о том, почему я здесь оказалась. Если сейчас сюда придут Генерал или Мэзер, то нам придется общаться при Тероне. Поэтому я решаю притвориться леди, приподнимаю юбку и подхожу к нему.
— На самом деле меня ждут на балу. Честно признаюсь, я страшусь навлечь на себя гнев Розы. Вы тоже направляетесь туда?
Кивнув, Терон кладет свою ладонь поверх моей — так нежно, что по телу проходит волна трепета, а в том месте, где его пальцы касаются моей руки, под кожей пробегает искра.
— Да, я иду на бал. Вы не против сопровождения? Я подумал, что, быть может, сейчас самое подходящее для нас время узнать друг друга. — Его взгляд на мгновение возвращается к листу пергамента. — Получше, — добавляет он.
Как далеко бальный зал, интересно?
— Да, благодарю.
Терон предлагает мне руку. Я пару секунд медлю, изогнув бровь, затем беру его под руку, опуская пальцы поверх зеленого бархатного рукава.
— Вы — сын короля Корделла, — начинаю я, когда мы, выйдя в коридор, сворачиваем налево. — Каково это?
Терон тихо смеется.
— Временами — удобно, временами — ужасно. Вы прекрасны… как вы живете с этим?
Каблук выворачивается под странным углом, и я спотыкаюсь. Никто и никогда не говорил мне такого раньше. Дендера однажды сказала, что я «милашка», а Мэзер… Я вздыхаю, бегло припоминая наше общение и немного расстроившись. Он никогда не говорил мне таких слов, и я не осознавала ни этого, ни того, как сильно хотела их услышать. Я мучительно остро ощущаю взгляд Терона на себе и смотрю на него, не зная, что делать.
— Простите, — извиняется Терон, побледнев. — Я не должен быть так прямолинеен. Мы только начали друг друга узнавать. Обещаю, спустя какое-то время вы увидите, что я намного обаятельнее, чем кажусь при первой встрече.
— Что ж, надеюсь, мы проведем достаточно времени наедине, чтобы вы смогли меня обаять. — Понимая, что только что брякнула, я вытаращиваю глаза. — Нет. Я хотела сказать… вообще-то именно это я и хотела сказать, просто не так самонадеянно, как это прозвучало.
Терон кивает.
— У нас будет столько времени, сколько вы пожелаете, леди Мира. Я не буду вас торопить.
Мы снова сворачиваем, и перед нами открывается одна из ведущих вниз величественных лестниц. Смех и разговоры гостей сплетаются с доносящейся снизу музыкой. Ноздрей касаются запахи еды: пахнет медовой ветчиной, лавандовыми пирожными, ароматным кофе. Чувствуется резкий запах алкоголя. Я вбираю в себя все эти ароматы, и желудок отзывается урчанием.
— Постойте, — вдруг доходят до меня слова Терона. — Не будете торопить меня с чем?
На лице принца отражается смятение. Я буквально вижу, как он складывает в уме разрозненные кусочки информации в единое целое.