— Не позволяю! Что это за бред вообще?! Как ты смеешь такое говорить!
От гневного баса зазвенела люстра над потолком.
Ну, как-то так я его реакцию и предполагала…
— Иосиф Лукъянович, — тихо начала я, — Это не бред. Это правда…
— Правда?! — глаза ректора наполнились молниями, — Я что-то не пойму, Ливан! Тебе поплохело от жары?! Или солнечный удар случился?!
— Да нет же… — я вздохнула.
— Ну, раз нет, то и ступай отсюда по добру — по здорову! — он гневно сверкнул глазами: — Увидимся первого сентября!
Небо, как же трудно! Особенно, когда самой так не хочется отсюда уходить…
— Иосиф Лукьянович…
— Я больше не хочу слышать ничего!
— … Мне жаль, но я не смогу больше здесь учиться.
Только севший обратно за письменный стол ректор снова поднял на меня тяжёлый взгляд. Но на этот раз в нём не было гнева, только непонимание.
— Дэниэлла, — медленно произнёс он, — Что происходит?
— Иосиф Лукъянович, я вынуждена забрать документы из Академии.
Густые брови сошлись на переносице. В какой-то момент показалось, что ректор сейчас опять пошлёт меня куда подальше, но до него, наконец, дошло, что я не шучу и не издеваюсь.
— Почему?
Опять этот адский вопрос, от которого мне хочется одновременно разреветься и убить одного конкретного человека…
— У меня нет возможности продолжать обучение.
— Ты выходишь замуж? — сделал логичный вывод ректор, — Так для этого есть академический отпуск…
— Нет, Иосиф Лукъянович, — я не смогла сдержать печальной улыбки.
— Тогда объясни мне, в чём дело?
— Не могу, Иосиф Лукъянович … Вы самый лучший ректор самой замечательной Академии, но мне придётся покинуть это место.
Пожилой мужчина снова окинул меня долгим задумчивым взглядом. Потёр лоб, нахмурившись.
— А многоуважаемые Эмиль и Лютеция знают о твоём намерении бросить учёбу? — прищурился он.
— Знают, Иосиф Лукъянович.
Ректор явно удивился и нахмурился ещё сильнее. Но выхода у него не было — скривившись, он неохотно позвал секретаршу и велел ей принести мои документы из архива. После чего снова устремил мрачный взор на меня:
— И что, они не против?
— Нет.
Отец Академии вздохнул.
— И ты уверена, в своём решении?
Я тоже вздохнула.
— Да.
— Ты сильнейшая магиня огня, — напомнил он.
Была…
— Лучшая ученица Академии. У тебя мог бы быть красный диплом и работа в элитном охранном агенстве.
Стало тошно. Ещё более тошно, чем пару минут назад.
Так и не найдя, что ответить, я промолчала. К счастью, пришла секретарша и эта тяжёлая пауза прекратилась.
Иосиф Лукъянович взял папку с моими документами, бросил на меня ещё один долгий взгляд и вздохнул:
— Пиши заявление на отчисление…
Спустя десять минут, я поставила подпись на последнем документе и встала из-за стола. Иосиф Лукъянович отдал мне папку. Грустно улыбнувшись, посмотрел мне в глаза:
— Дэниэлла, я не знаю, почему ты уходишь, но знай: ты — лучшая студентка за последние несколько лет. Если вдруг захочешь вернуться обратно и продолжить обучение — я приму тебя.
— Спасибо, Иосиф Лукъянович…
Хотелось добавить что-то ещё. Что-то тёплое и приятное, ведь я так любила это место. Но я отказалась от лишних слов, боясь в любой момент разреветься.
Вышла в коридор.
Три года назад я так хотела попасть в стены этого храма знаний! Так старалась: сдавала экзамены, писала проходную диссертацию! Была на сотом небе от счастья, когда оказалась едва ли не самой первой в списке поступивших, и приложила все возможные усилия для того, чтобы стать лучшей ученицей. И стала!
А потом за каких-то пять минут всё, чего я добилась разбилось в дрезбеги о монолит чьей-то тупости. Из-за одного единственного человека (если это чудовище с непомерной самоуверенностью вообще можно назвать человеком) я осталась без магии, без диплома, без возможности работать в будущем!
Время от времени мои мысли неизменно возвращались к произошедшему на балу, и глаза застилала пелена ярости и бессильной злости. В эти моменты я спрашивала у себя: почему не убила эту сволочь сразу, когда он ударил по Морену? И сама себе отвечала: чтобы чуть позже убивать медленно и мучительно. Потому что, какой бы хорошей я не была, но простить изуродованную жизнь не получалось. Получалось лишь ненавидеть ещё сильнее!
Домой я вернулась уже ближе к вечеру. И меня ждал первый за сегодняшний день сюрприз: возле ворот усадьбы стояла роскошная карета без опознавательных гербов и знаков, а на крыльце угадывался силуэт девушки, явно не относящейся к нашему штату слуг. Гостей ни я, ни родители не ждали, поэтому чужая явно дорогая карета у входа, малость настораживала.