Едва не заскрипев от досады зудами, я активировала амулет связи, замаскированный под обычную цепочку, и связалась с Виолетой. Объяснила ей ситуацию и велела обзвонить остальных ребят, сказать, что репетицию нужно начать на два часа раньше. Подруга весьма бурно повозмущалась, посочувствовала несчастной мне и отключилась.
А несчастная я на всё плюнула, переоделась в спортивный костюм и пошла выгуливать Фея.
Принцесса вымершего рода
— Фей!
На жиденькую лесополосу, расположенную примерно в километре от родного поместья, медленно опускались сумерки.
Мы с Феем всегда бегали именно здесь, потому что чисто, вокруг природа и от дома не далеко. Моему большому псу требовались подобные прогулки хотя бы пару раз в месяц. Иногда мы играли в догонялки, иногда я разрешала ему охотится на местных грызунов, иногда закидывала в непроглядную чащу леса специальную палку, он её искал и приносил обратно.
Когда я в очередной раз забросила куда-то деревяшку и крикнула: " Апорт!", Фей радостно бросился на её поиски. И вот прошло десять минут. Хотя в среднем процедура возвращения мне обслюнявленого предмета занимала не больше минуты.
Тем не менее, пса всё ещё не было.
— Фей! Ко мне!
Тишина в очередной раз стала мне ответом. В душе вовсю скреблось беспокойство, перерастающее в уверенность: что-то случилось.
Я почти сразу пошла в лес на поиски любимой собаки и отошла уже на приличное расстояние от поляны, на которой мы обычно играли.
Чем дальше я продвигалась сквозь заросли дикой малины и петляла между высокими деревьями, тем темнее становилось вокруг. Чем ниже за горизонт опускалось солнце, тем страшнее мне становилось.
Пусть в нашем лесу мне было бы трудно заблудится (я знала его весьма неплохо), но зато достаточно легко встретить голодного волка или лису. А в свете того, что магии во мне больше нет, эта встреча становилась крайне не желательной.
Вокруг было подозрительно тихо, даже вездесущие ночные птицы не пели. Только снег хрустел под ногами, как мне казалось, слишком громко.
— Фей!
Да куда же ты подевался?! Куда вообще можно подеваться в этом неказистом лесочке?!
Мой мозг тихо паниковал. Он понимал, что глупо бродить здесь ночью в одиночку, имея за спиной неведомого врага, так жаждущего моей крови. Но страх за собаку глухими ударами в спину толкал вперёд вопреки логике и здравому смыслу.
Неожиданно слух уловил звук треснувшей ветки. И сердце пропустило удар.
Звук повторился где-то справа. И внутри что-то болезненно сжалось.
Рука сама потянулась к кинжалу на поясе. Но так и не дотянулась: неожиданно воздух вокруг меня задрожал и начал сгущаться. Причём так стремительно, что я даже не успела шелохнуться. Он, словно плотный кокон давил на меня со всех сторон, не давая не то что отпрыгнуть в сторону, а даже рукой пошевелить.
Страх мгновенно смешал все мысли в голове в противную вязкую кашу, сквозь которую невозможно было думать.
В следующий миг что-то невидимое и нематериальное, словно призрачная рука, сдавила горло.
Я всеми силами рвалась сделать хоть один судорожный вздох, но не смогла. Перед глазами тут же появились алые пятна, которые быстро закрыли собой весь обзор. И я поняла, что теряю сознание.
Принцесса вымершего рода (часть 2)
Ночь. Холодный свет луны безразлично освещает уже знакомые развалины. Сквозняк гоняет по шершавым поверхностям серую пыль и осколки битого стекла. Вокруг тишина. Могильная тишина, которую не может нарушить даже звук моих шагов.
Я осторожно ступаю на скрипучие доски, подметая пышным подолом платья многовековой пепел. Он цепляется за невероятно красивую серебристую ткань и оставляет на ней уродливые разводы.
Неожиданно… Хотя нет: вполне ожидаемо, если во сне вообще возможно чего-то ждать, мир перед глазами плавно смазывается, перенося сознание в далёкое прошлое.
Я снова стою на вершине лестницы и с тревогой окидываю взглядом огромный зал.
В разноцветной гуще гостей невозможно рассмотреть кого-либо конкретного, но тот, кто мне нужен никогда и не сливался с толпой.
Темноволосый парень стоит у огромного витражного окна и через весь зал смотрит в упор на меня. Совершенно незнакомый мне, он явно был чем-то значимым для девушки, стоявшей на моём месте столетия назад.
Она улыбается ему уголками губ и скорее чувствует, чем видит, что он улыбается тоже.