Почему? Почему даже детям своим он так упорно не говорит правду? А ведь вместе у них тоже было бы больше шансов найти способ это проклятье снять. Это значит, что Сева прав? Мы с Рэйвэлом не знаем чего-то ещё?
— Дэна, ты чего зависла?
— Похоже, что мы действительно чего-то не знаем, ребят, — с трудом произнесла я, — И ты правильно говоришь, Морен: нам ничего не изменить.
Я только сейчас действительно это осознала. Создатель проклятья давно умер, он его не снимет. Основа его — пламя — погаснет только лишь с моей смертью. А наше Великолепнейшее Высочество играет в какую-то свою игру.
Ребята смотрели на меня удивлённо-перепуганными глазами, а я буквально кожей ощущала, как утекает последняя надежда. А вместе с ней и силы. И что-то ещё. Такое незаметное, но важное. То, что даёт нам силы жить, двигаться, преодолевать препятствия. Этого "чего-то" во мне больше не было. Только отчаяние, словно гигантское цунами накрывало с головой.
Осознание безысходности и краха… Они затягивают в эту бездонную пучину, где даже эмоции отступают куда-то далеко, оставляя лишь бессильное тело.
Я знала, что сейчас начнётся истерика, паника, слёзы. Но как только закончатся силы и последний крик души затихнет, наступит равнодушие. И из него уже не выбраться.
Только лишь поэтому, уже чувствуя, как расходятся нервы, я резко встала, и не обращая внимания на друзей, пошла к двери.
— Дэна?! Ты куда?!
— Мне надо кое с кем поговорить… Я скоро вернусь.
— Ты к Казимиру?!
— Нет.
— Может, хоть в чистое платье переоденешься?
Я ничего не ответила, потому что уже вышла в коридор и захлопнула за собой дверь. Сейчас мне точно было не до платьев. Вместе с отчаянием проснулась и решимость — я почти бегом бросилась вперёд по пустому коридору. Нужно было найти место, где меня точно никто не услышит.
Свет в конце туннеля
К счастью, мне на глаза быстро попался балкон. Стоило выйти на него, как меня буквально ошпарил ледяной воздух. Кажется, температура опустилась до минус десяти.
Но сейчас мне было плевать на холод. С жаром втянув в себя морозный воздух, я крикнула:
— Александрин!
С секунду ничего не происходило. За это время сердце успело упасть куда-то вниз, а слёзы, навернувшиеся на глаза, замёрзнуть.
Но потом в воздухе стали появляться золотистые искры. Сначала всего несколько штук, но потом всё больше и больше. А когда ими, казалось, наполнился весь балкон, они одновременно вспыхнули алым пламенем, моментально прогнав холод и дыхнув мне в лицо привычным жаром.
В этом невесомом пожаре, как и в прошлые два раза из самого пламени появилась огненная птица. Она постепенно приобретала более чёткие очертания, становилась ярче, материальнее и, наконец, величественно взмахнув крыльями, она опустилась на перила.
Стряхнув с себя сноп искр, она наклонила головку в мою сторону, словно приглядываясь ко мне и оценивая.
— Добрый вечер, хозяйка, — услышала я журчащий голос в своей голове.
— Да какой же он добрый?!
— Все живы — разве это не добро?
— Добро. Вот только недолго кому-то таким же живым оставаться! Ты ведь знаешь про проклятье?
Птица сверкнула лукавым взглядом:
— Я про всё знаю, ведь пламя горит в самой вечности.
— А почему ты раньше мне ничего не сказала?!
— Я не могу рассказывать тебе всё. До чего-то вы, люди, должны доходить своим умом. К тому же ты и не спрашивала!
Я закрыла глаза и медленно выдохнула. Открыла. Спокойно, Дэниэлла, спокойно. Ты не можешь сделать из Александрин гриль прямо сейчас.
— Ладно. Если ты всё знаешь, то ты и знаешь, кого выберет проклятье?
Сирин кивнула.
— Кого? Меня или Рэйвэла с семьёй?
— Обоих.
Снежинки, вальяжно кружившиеся в воздухе за балконом, резко замерли. Вместе с моим сердцем.
— В смысле?! Нет-нет-нет! Александрин, ты что-то путаешь! — я даже руками замахала, — Такого не может быть — проклятье выберет какой-то один вариант!
Во взгляде огненной птицы заискрилось любопытство:
— С чего ты так решила?
— Рэй так сказал… — У меня внутри что-то ёкнуло и болезненно сжалось.
О, Небо, только не…
— Это он так думает, но на самом деле, — сирин вздохнула, — Всё по-другому.
— К-как?
Я медленно прикрыла глаза. Конечно, это ничего не изменило, просто я уже, наверное, начинала сходить с ума.
— Рэй знает только то, что написал один из его предков в своём дневнике — и тогда это было правдой. Но он не знает, что совсем недавно проклятие изменилось.
— Изменилось? — я открыла глаза и снова посмотрела на птицу.