— О, нет! — спешит разуверить его Гермиона. — Он никогда такого не говорил! Да вы и видиться не будете! Не расстраивайся!
Он смотрит на неё, раздумывая, но потом встряхивает чёлкой и соглашается:
— Ладно, это не так уж важно, Грейнджер… Кстати, видела эту Джеферсон?
— Драко…
— Кого-то она мне напомнила. — усмехается он. — Одну гриффиндорскую выскочку!
— Да ладно тебе! — она толкает его в плечо, по-дружески. — Поздравляю тебя с первым уроком, профессор Малфой! У тебя все получилось! — произносит Гермиона торжественно и так же, по-дружески, обнимает и, потянувшись к его лицу, целует в щеку.
Как она сделала бы с Гарри или Роном, если бы поздравляла с чем-то значимым. Но она целует не друга…
Он точно не друг…
Малфой смотрит на неё долгим взглядом, серьёзным и как-будто немного возбужденным. Его серые глаза становятся темнее и она поскорее отстраняется, чувствуя странное покалывание на губах от ощущения его мягкой кожи. Гермиона старается изо всех сил не думать о том, что она могла бы поцеловать его в губы… И целоваться с ним долго-долго, до потери сознания… Могла бы, но хорошо, что не сделала этого.
Она моргает, мысленно ругая себя за порыв.
— А ты сомневалась во мне? — Драко откашливается, справляясь со своими чувствами и на лице появляется его фирменная ироничная ухмылка.
— А вот и не сомневалась! — важно говорит она. — Не забывай, что именно я порекомендовала тебя!
— Не забуду… — улыбается он, разглядывая её чуть склонив голову на бок. — У меня хорошая память.
Гермиона мрачнеет и качает головой, отворачиваясь в сторону от его довольного лица:
— Это замечательно, что у тебя хорошая память…
Она торопливо идёт по коридору, погруженная в свои мысли.
Неделя выдалась сложная. Гермиона посещает каждый урок Малфоя, проводит маггловедение для седьмого и восьмого курсов, следит за порядком, учится, да ещё и готовится к Святочному балу. Она загружена так, что Рон и всё остальное отходит далеко на второй план.
Про своего бывшего парня она думать вообще не хочет. В последнее время Рон постоянно чем-то недоволен, обидчив и вспыхивает от каждого её слова. Когда они встречаются, их разговоры полны упрёков и споров. Это расстраивает её. К горлу подступает комок, она чувствует отчуждение и стену, которая воздвигается между ними и становится все выше и толще. Как это изменить, она не знает. Гермиона надеется, что время само все расставит по местам и ничего не предпринимает. Ей некогда и… Она поглощена совершенно другим человеком.
Драко.
Каждый день общения с ним, раскрывает его с новой стороны. Как только мысли перескакивают на блондина, сердце тут же начинает биться чаще, а зубы кусают нижнюю губу.
— Эй, сука! — раздаётся крик рядом.
Слишком громко и это выдергивает её из мысленной воронки. Она останавливается. По лестнице к ней навстречу поднимается Пэнси Паркинсон.
Мерлин, тебя ещё не хватало!
Её лицо красное и мокрое от слёз, и она не в себе.
— Это всё из-за тебя! — кричит Пэнси гневно, взмахивая ладонями, как дикая птица.
Гермиона становится прямо и скрещивает руки на груди:
— Что из-за меня? Говори яснее!
— Всё! Ты во всём виновата! Он не нужен тебе! Я же вижу! — она трясётся от злости и ярости.
Мелкая стерва!
Гермиона догадывается о чем она, но не облегчает ей жизнь. Она помнит, как Паркинсон издевалась над ней в том треклятом туалете. Гадкий смех слизеринки все ещё звучит в её ушах.
— Кто не нужен мне? Ты решила ребус загадать? — поднимает она бровь.
— Тварь! Ты тварь! Поняла! — орёт та, брызгая слюнями, мимо пробегают первокурсники, глядя на неё с ужасом.
— Не ори, дура, ты пугаешь детей! — вырывается у Гермионы.
— Да пошла ты! — Паркинсон замахивается, но Гермиона хватает её за руку, и они опасно наклоняются к краю лестницы.
Ступени совсем близко. Взбешенная слизеринка поворачивает её спиной к пропасти. Паркинсон хватается за рубашку, а Гермиона чувствует, как её тело перевешивается.
— Ты совсем с ума сошла, дура! — голос Гермионы срывается, она пытается вытащить палочку, но Пэнси жестоко трясёт её и палочка выскальзывает из пальцев и падает по ступенькам вниз.
— Грейнджер, ты только всё портишь! — кричит Пэнси в припадке бешенства. — Оставь мне Рона! Тебе мало гребаного Драко? Будь с ним! Подавись им! Он никому не нужен, так забери ты уже эту падаль! Вы с ним подходите друг другу!
Гермиона лихорадочно хватается за Пенси, чуть ли не отрывая кусок от её темно-зелёного кардигана и кричит ей в ответ:
— Он не падаль, стерва! И я с ним не встречаюсь! Отпусти, истеричка!
Зеленые глаза слизеринки таращаться на неё в изумлении. Она хлопает длинными накрашенными ресницами и вдруг начинает истерично смеяться, ослабляя хватку:
— Мерлин! Так вот в чём дело! Ты дура! Дура!
Это выводит. Да как эта сука смеет хохотать ей в лицо, после всего, что произошло. Последняя стерва! Смеет её в чем-то ещё обвинять!
— Это ты дура! — Гермиона вцепляется в неё крепче, делая ей больно. — Ты всё это начала! Ты, стерва проклятая, влезла между мной и Роном! Это ты все испортила!!! Ты сломала наши отношения!
Та смеётся, не прекращая, оттаскивает Гермиону от края и отпускает её. И сгибается в новом припадке смеха.
— Ты дура! — слышно сквозь хохот. — Ну ты и дура! Только слепой не заметит — Драко… Хаха, Драко влюблен в тебя! Дура! И ты… Ты тоже…
— Нет! — Гермиона отходит к лестнице. — Ты бредишь! Не лезь куда тебя не просят! Заткни свой мерзкий рот!
Ничего такого нет! Паркинсон просто манипулирует ею, говорит что-то, чтобы перевести тему!
Та резко замолкает и вытирая истерические слезы с красного лица, бросает ей:
— Купи очки! Или возьми у своего дружка-который-выжил. Драко пялится на тебя, поедает глазами, ищет тебя в толпе взглядом, говорит с тобой совсем по-другому… О, я прекрасно знаю этот тон! Я хорошо знаю его, поэтому мне ли не понять, что он влюблен в тебя!
Влюблен в тебя!
Гермиона не помнит, как сбегает с лестницы, как поднимает палочку с пола, как оказывается на подоконнике у окна в коридоре рядом с гриффиндорской гостиной.
Паркинсон не может говорить правду! Она ничего не понимает! Драко никогда бы в неё не влюбился!
Возможно, она нравится ему и между ними есть притяжение. Но не настолько! Не так глубоко! Это полнейший бред! Он, конечно, намекал на что-то, но это всё больше похоже на шутку… Нет, он никогда бы не влюбился в неё… А если Паркинсон не ошибается…
Она приходит в себя, когда Рон садится рядом с ней, обнимает за плечо.
— Гермиона, ты в порядке?
— Рон… — она утыкается в его шею носом, вздыхает знакомый запах, знакомые тёплые руки сгребают её в охапку.
— Гермиона, что-то случилось?
Она обнимает его и в этот момент понимает, что он ей нужен, очень нужен, как друг. Ей не хватает его сильного плеча, его поддержки и доброго слова, его безхитростных разговоров, шуток и дружеских объятий.
— Рон, мы останемся друзьями? — спрашивает она, рассматривая пуговицы на его рубашке.
Он молчит. Из гостиной слышен шум и смех, но они словно под куполом, не слышат ничего, только дыхание друг друга.
— Я думал… Ты дашь мне шанс… — хрипло выдыхает он, его подбородок ложится ей на макушку. — Думал, мы вернём то, что было между нами.
— Нет… — Гермиона чувствует всем сердцем, что вернуть уже ничего не возможно, дверь в обратную сторону закрыта и это оставляет горький след в её душе. — Прости, но я не смогу… Только друзья.
Она поднимает на него взгляд. Рон с сожалением и грустью смотрит на неё. Тяжелая тёплая ладонь ложится на девичье плечо:
— Это ты меня прости… Я подвёл тебя… Снова… Я не знаю, как так получилось… Я последний идиот…
— Не надо… — она снова обнимает его крепкий торс, ныряя в тёплые объятия, вдыхая запах корицы. — Останемся друзьями, забудем прошлое… Я скучаю по моему доброму другу.
Рон тяжело вздыхает, качая головой:
— Хорошо, друзья так друзья… Но ты ведь пойдёшь со мной на Святочный бал? Помнишь, мы планировали идти вместе?