Аи, свирепая стая! Только шерсть отлетает! Только черная ночь обещает разбой...
Но – "Магнит!" – и у жертвы остановится стая, и зашторит клыки задрожавшей губой...
Я – Магнит! Я – Магнит! Я – Магнит!..
Псевдоним не придуман, признаться: давним случаем память звенит – не вернулся из рейса "семнадцать" самолет с псевдонимом "Магнит".
Мой славный Ноmо! Мистер-Твистер!..
* * *
Мой славный Ноmо! Мистер-Твистер! Мусью! Геноссе! Гражданин! – в эфирном грохоте и свисте ты одинок, и я один...
Но с торжествующим успехом нам служит рация души... Услышь меня, и тихим смехом вселенский грохот заглуши.
В ряду скульптур и фресок Джотто[8],в шеренге статных пирамид – твоим инстинктам огнеметным особый памятник стоит.
Хоть мир ханжами так застиран – до серых пор, до рваных дыр, – "Любовь и голод правят миром!"сказали Шиллер и Шекспир.
И космонавт сквозь сто теорий, прыжком космической длины, вернется в дом на косогоре, лишь вспомнит пиво и блины.
И в гробе выкинет коленце, когда заслышит соловья – мусью, геноссе, эччеленце, и даже сам товарищ Я.
Мы живем в привычном мире...
* * *
Мы живем в привычном мире: дверь, карнизы и труба, крыша, пол, стены четыре, в стенках – щели (для клопа).
Верх и низ, макушка – пятки, слева – стенка, справа – даль... Но над нами – "беспорядки":там плюют на вертикаль!
Нет ни крыши, ни карниза, отовсюду льется свет... У Вселенной нету низа... Значит, верха-тоже нет!
Космонавты, чтоб работать без лирических помех, относительно чего-то различают низ и верх.
И Земля не знает плена (верх открыт и низ открыт!) – относительно Вселенной относительно парит.
Наигрались, пресытились ролью...
* * *
Наигрались, пресытились ролью и чудак, и добряк, и злодей...И наука кричит: дайте волю – наштампую вам свежих людей!
Бунтарей, или рабски послушных, – чтоб и жнец, и на дудке игрец... Можно добрых, а можно бездушных.Только выдайте мне образец.
Чтоб фигура была пьедестальной – образец тренированных мяс. Чтобы тот человек идеальный был прообразом будущих масс.
Чтобы кудри-как райские кущи,чтобы очи не знали тоски.Некурящий, непьющий, небьющий, и не бьющийся сам на куски.
Чтобы жил без терзанья и муки, чтоб довольство лучилось с лица...
...Только нет образца для науки. Слава богу, что нет образца.
На смерть безвестного пианиста
Соната... Лунно... В сумраке Бетховен грозит уснуть ненужным вечным сном...Мы в каждом вздохе, в глаз движеньи ловим намеки музыки... А за окном – "Юн был огонь, набат, шальная мина! Он был теченье вольное реки!.."
...В холодном доме стыло пианино, по клавишам гуляли сквозняки.
Науке – с любовью
Эй, наука! давай не плошай,волочи благородное бремя... Делай свет, поднимай урожай и взрывчаткой отстукивай время.
Но не лезь в человека! Ты не лезь в человека!.. Ты душе не нужнее прошлогоднего снега... Ты – желудку подспорье, ты продли нам житье... Дай нам радость и горе, – остальное – твое!
...Режиссер на бумаге проектирует мост – от искусственной влаги до неистовых слез...
Разгадает! Расценит!Поддраконит актрис... И Джульетты на сцене будут плакать на бис...