Древний храм глазами...
...ФУТУРИСТА[2]:
Его бы сломать,
раскидать под горою,
и все купола
между пальцев размять...
Обломки собрать бы
да снова построить,
потом бы сломать бы –
и снова... сломать!..
...АДМИНИСТРАТОРА:
Пустующий храм?
Безобразие, прямо!
Отдайте госцирку,
в конце-то концов...
Увидите номер:
"Под куполом храма –
летающий грешник
Христос Огурцов!"
...АРТИЛЛЕРИСТА:
О чудный храм!
О божья касса!
О семиглавая драконь!
...Прицел – ноль девять...
Два фугаса...
За кровь Коперника –
огонь!
...РОБОТА:
Вот когда мы победим,
всех людей поработим, –
наши храмы будут выше!..
Братцы, тише, тише, тише...
Господин идет с отверткой –
видно, снова будет порка...
Духовная пища
Не мешай! Я сознанием рыщу –
и в толпе и в идейной глуши.
Я готовлю духовную пищу
из продуктов распада души.
Сто метафор я выслал на койке,
два сравненья сорвал на лугу.
Чудо-рифму нашел на помойке,
отряхнул и поставил в строку.
Я ищу, вдохновенно потея,
у моста, под мостом, на мосту...
Вот идея – в руках у злодея,
он уснет – я ее украду.
Циклотрон – и нечистая сила,
звонкий лазер – и ручка сохи...
Девка яблочко чуть надкусила –
остальное попало в стихи.
На погосте подобрано слово,
и в дупле, и в болотной воде...
Вот духовная пища готова.
Приступайте, ребята, к еде!
Два Альберта
Нет мыслей, куда же деться?
Нет мыслей, ну ни одной!
...Эйнштейн в свитерке простецком
сидел в простецкой пивной.
Он пальцы-то врозь, то сблизит,
потом уткнется в часы...
А рядом – гишпанский физик
басит в густые усы:
– Твоя теория – эт-то
такое, что в ум не взять.
И надо про скорость света
на светский манер сказать.
Мол, свет, он, конечно, светлый,
эфир, он совсем эфирный.
И свет если гаснет где-то –
бывает потоп всемирный!
И люди потащат к трону
царя Альберта-второго, –
царицу, коня, корону
и жертвенную корову...
Эйнштейн ворохнулся нервно,
прервав многотрудный тост:
– А кто же Альбертом-первым?
– Пардон, это я... Пардон-с!
Ведь я же – Альберт Родриго –
возьму на себя пропаганду...
Теорию надо двигать
Теория – люкс! Но, впрочем,
ты шибко вдаль не хватай...
Душа, она есть-пить хочет,
да и штаны ей подай...
Эйнштейн, просветлевший мигом,
коллегу зрачками давит: –
Простите, сеньор Родриго,
я вынужден вас оставить.
Уж поздно, и свечи тушат...
Я в эти часы как раз
хожу воровать индюшек...
Могу прихватить и вас.
...На улице – ночь и дева,
и лунное диво храма...
Родриго запрыгал влево.
Эйнштейн покурлыкал прямо.
Эгоист
К нему подступали Великие Страхи:
Палач с Топором и в Бордовой Рубахе.
Из Электрочайника слышался Хрип,
качался в Чернильнице Атомный Гриб.
Какие-то Руки манили во Тьму,
и Ноги без Тела шагали к нему,
и Тело без Ног – разнесчастное Тело!
А Время летело,
летело,
летело...
Но он не боялся таинственных Рук.
Смеялся,
смеялся,
смеялся...
И вдруг...
Не стало ни Рук, ни, тем более, Ног...
Палач со всех ног побежал за порог...
Заря догорала и чуялась гарь,
и твердо смотрел со стены Календарь.
Он так испугался!
Он так испугался!
Он так испугался,
смешной дуралей, –
что вышел на воздух, под хладные звезды,
и Первому Встречному дал пять рублей.