— Кто, я? Ни капельки, — усмехнулась она.
— Тогда идем дальше.
Естественные своды пещеры сменились рукотворными колоннами и стенами из песчаника. Петляя под городскими улицами, подземный ход вел во дворец. Потолок был почти нетронут копотью факелов — проходом пользовались очень редко. Скоро Амрен вернется туда, где прошло его детство.
Детство… У Амрена не было детства. Ты не обычный ребенок, ты — наследник, ты — будущее этой династии. Нельзя бесцельно тратить время на игры и развлечения, каждый миг нужно провести с пользой. Ты должен учиться, ты должен готовиться к тому, чтобы однажды взойти на престол, пойти по стопам своего отца.
Амрен не знал отцовской любви. Он не мог назвать султана своим отцом, ведь прежде всего это был повелитель, владыка, перед которым полагалось испытывать трепет и благоговение. Редкие встречи с ним требовали неукоснительного соблюдения церемоний. Покорно опущенная голова, смиренно скрещенные руки. Униженно поцеловать его кисть, почтительно прикоснуться к ней лбом. Ты — его раб. Такой же раб, как и все в этой стране.
Тебе нельзя поднимать глаза, но ты постоянно чувствуешь на себе его взгляд — холодный, оценивающий. Достоин ли ты называться его сыном? Годишься ли на роль наследного принца?
Ты должен постоянно доказывать повелителю, что ты самый сильный, самый амбициозный среди братьев, но упаси Бурхан хоть в чем-то превзойти отца. Если он заподозрит в тебе малейшую угрозу своей власти, то безжалостно расправится с тобой. Лев не потерпит соперников, даже если это его собственные дети.
Брат Хамуд три года назад был казнен султаном за попытку переворота. Отец всегда считал его слабым, а все началось с тех пор, когда им троим — Амрену, Селиму и Хамуду довелось впервые присутствовать на казни.
Амрену тогда было девять, Хамуду — семь. Отец взял их с собой в поход против мятежников в один из отдаленных городов. Восстание было подавлено, лидеры бунтовщиков схвачены и доставлены в военный лагерь. Казнь состоялась на рассвете. Солдаты и командиры выстроились вокруг площадки в центре лагеря. Повелитель и его сыновья тоже вышли из шатров.
Четверо приговоренных в одних рубахах стояли на коленях, руки были связаны за спиной, а над каждым возвышался палач с огромной кривой саблей наголо. Амрен помнил, как от волнения сводило все тело. Он никогда раньше не видел, как отрубают головы, и с нетерпением ждал предстоящего зрелища, одновременно страшась его.
Чтобы юным наследникам было лучше видно, солдаты расступились, пропуская их в первые ряды. Всклокоченные бороды обреченных, лихорадочно блестящие глаза, пот, темными пятнами пропитывающий рубахи — от них веяло страхом и смертью. Амрену стало не по себе, отчаянно захотелось убежать, но этого было делать нельзя. Он знал, что отец внимательно смотрит на них, наблюдая за их реакцией. И если он сейчас проявит слабость, то разочарует повелителя, и вряд ли сможет когда-нибудь снова подняться в его глазах.
Падишах взмахнул рукой. Кривые лезвия взлетели вверх и резко ухнули вниз. Раздался жуткий хруст разрубаемых позвонков, головы свалились с плеч и покатились по земле, а из перерезанных артерий фонтанчиками брызнула кровь. Тела в конвульсиях упали на песок. Одна из голов оказалась совсем рядом, и Амрен к своему ужасу увидел, что у нее шевелятся глаза.
Его бросило в жар, к горлу подкатила тошнота. Он судорожно вздохнул, до боли стискивая кулаки. Нельзя. Нужно смотреть. Он должен держать себя как мужчина.
Рядом послышались булькающие звуки. Повернувшись к Хамуду, Амрен увидел, как того рвет прямо на землю. К запаху крови добавилась кислая вонь блевотины.
— Слабак, — насмешливо бросил Селим.
С тех пор Хамуда считали трусом, и свою недолгую жизнь он посвятил тому, чтобы восстановить утраченное уважение отца. Но что бы он ни делал, все было тщетно. Видимо, в конце концов это и заставило его взбунтоваться против повелителя, за что тот вполне закономерно отправил его на плаху. Впрочем, Амрен точно не знал, существовал ли заговор на самом деле, или брат стал жертвой интриг и клеветы.
Между тем впереди показались каменные ступени — выход в подвал. Теперь нужно быть начеку. По словам Вакиля, постоянной стражи в подземелье нет, но его регулярно обходит патруль.
— Дальше осторожнее, — Амрен взял Бьянку за руку.
Она быстро пожала его ладонь и кивнула, пониже надвигая капюшон.
Поднявшись по лестнице, они остановились на небольшой площадке перед, казалось бы, глухой стеной. Где-то здесь должен быть потайной рычаг. Наморщив лоб, Амрен попытался вспомнить, как мать закрывала за собой дверь. Кажется, где-то слева. Пальцы нащупали небольшой выступ. Амрен нажал на рычажок, и часть стены с легким стуком поддалась, провернувшись на скрытых петлях.