Холодная рука слабо коснулась ее ладони.
— Не вини себя, — тихо прошелестела Гульнара. — Зато я умру свободной.
Бьянка зарыдала в голос, уже не беспокоясь о том, что ее могут услышать. Она сидела на мостовой, прижимая к себе умирающую до тех пор, пока вытекающая кровь не унесла с собой жизнь бедной девушки.
Глава 40
— Почему? — Амрен буравил изменника пристальным взглядом. — Почему ты предал меня, Ибрагим? Сколько тебе дали за мою жизнь?
Тот стоял на коленях на грязном полу. Его лицо выглядело болезненно зеленоватым, по лбу катились крупные капли пота, а подбородок трясся так, что было слышно, как зубы отбивают дробь.
— Это ложь! — завопил он, отчаянно дергая связанными за спиной руками. — Как ты мог поверить женщине? Она врет.
Бьянка не пошелохнулась. Бледная как мертвец, она безучастно привалилась к стене, а светло-желтый шелк ее платья был сплошь измазан кровью девушки из борделя.
— Не отпирайся! — гаркнул Амрен. — Отвечай!
— Я не понимаю, о чем ты говоришь! Она клевещет! Эта гадина хочет нас поссорить!
Мощный удар ногой отбросил предателя в угол. Скорчившись у стены, он надсадно закашлялся.
— Я не виноват! Почему ты мне не веришь? Ты променял нас на бабу! Эта ведьма околдовала тебя!
Ярость вскипела в жилах, ноздри раздулись от бешенства. Раскроить бы ублюдку череп, да рано — он еще не все рассказал. Амрен схватил его за шиворот и резко поставил на колени.
— Говори, паскуда, сколько тебе заплатили?
Тот долго молчал. Круглые блестящие глаза лихорадочно бегали по сторонам, разбитые губы что-то беззвучно шептали. Наконец он решился.
— Тебе этого не понять, Амрен, — злобно оскалился он. — Не все меряется деньгами.
— Да ну? — ощерился тот. — И что же тебе такого пообещали?
— Если бы ты сдох, мне помогли бы устроиться писарем в канцелярии. Я стал бы наконец приличным человеком.
— И на кой тебе это сдалось? — сквозь зубы процедил Амрен. — Разве я мало тебе платил? Разве ты в чем-то нуждался?
— На что мне твои подачки, — желчно огрызнулся Ибрагим. — Думаешь, я до конца жизни собирался лизать твои сапоги? Знаешь, каково это — рвать жопу, чтобы выбиться в люди, и каждый раз обламываться, потому что тебя угораздило родиться в семье рыбака. Я поклялся на могиле матери, что выберусь из этого дерьма. Все заработанные гроши я тратил на книги, сидел за ними ночи напролет, а утром надо было снова выходить в море. Думаешь, служить твоим пушечным мясом — это предел мечтаний для такого человека как я?
Амрен презрительно сплюнул.
— И чего ты добился? Ты поплатишься за свое предательство. Скажи, кто тебя нанял, и ты умрешь легко. Иначе…
— Я не знаю его.
Сапог с размаху врезался в солнечное сплетение. Ибрагим отлетел к стене и сполз на пол, судорожно хватая воздух ртом.
— Не лги мне, пес! — рявкнул Амрен. — С кем ты встречался в борделе?
— Его имя тебе ничего не скажет, — прохрипел Ибрагим. — Он всего лишь посредник.
— Говори!
— Он назвался Джадиром. Не знаю, на кого он работает, но его хозяин жаждет твоей смерти.
— Кто его хозяин?
— Я не знаю, клянусь!
— Почему он хочет убить меня?
— Не знаю.
…Последующий допрос не принес никаких результатов. Когда Амрен понял, что больше ничего не добьется, то прекратил бессмысленные истязания.
— Что-нибудь еще? — напоследок спросил он.
Ибрагим с трудом поднял залитое кровью лицо.
— Отдай мое тело родным, — просипел он. — Пусть меня похоронят возле могилы матери.
Амрен вынул кинжал и, схватив изменника за волосы, запрокинул его голову.
— Будь по-твоему, — он приставил лезвие к его шее. — Прощай, Ибрагим, да упокоит Бурхан твою душу.
Резким движением ножа он перерезал ему горло. Предатель с утробным бульканьем повалился на пол.
Амрен безмолвно смотрел на то, как Ибрагим сотрясается в мучительных конвульсиях. Собаке собачья смерть. Кто бы мог подумать, что изменником окажется именно он. Все ему было мало. Вот что с людьми делают алчность и гордыня!
Через несколько десятков секунд тело неподвижно застыло на полу — предатель был мертв. Несмотря ни на что, сердце кольнуло сожалением. Эх, Ибрагим, что же ты наделал!
Амрен поднял глаза на возлюбленную. Их взгляды встретились. Она подошла поближе и сочувственно сжала его руку.
— Идем, — сказал он. — Здесь нам больше делать нечего.
Они поднялись на первый этаж. Одежда Бьянки была залита кровью, на его рубахе тоже виднелось несколько пятен.