Бьянке нравилась простая жизнь в Рюккене, напоминая те времена, когда отец еще не был королем. Тогда он обустраивал форты и укреплял армию молодого государства, и они всей семьей кочевали по гарнизонам.
Домой пока не тянуло: там вокруг нее соберется свита, пойдут расспросы, придется общаться с сестрой… Потом. Успеется. В запасе еще есть месяцок-другой чтобы насладиться тишиной и покоем.
Где-то на околице забрехала собака. Туман насторожился, вскочил на ноги и навострил уши. Бьянка потрепала его по пушистому загривку.
— Тихо, Туман, угомонись.
Но лай все не смолкал. Напротив, к нему добавился басовитый голос соседского кобеля. Вот уже и Туман начал встревожено бухтеть, внимательно поглядывая на ворота.
В калитку постучали. Бьянка вздрогнула, а пес разразился яростным лаем.
— Кого принесло в такую рань? — недоуменно пробормотала она.
Бьянка с усилием отодвинула обледеневший засов. Деревянная створка со скрипом распахнулась…
… и небо рухнуло на землю.
Перед ней стоял Амрен.
Сердце замерло и взорвалось оглушительном ритмом. Ноги подкосились, по телу пробежала дрожь. В холодную зиму ворвалось жаркое лето, наполняя морозный дым печных труб ароматами меда и сандала, горячих песков и экзотических пряностей.
Несколько секунд они ошеломленно смотрели друг на друга, а затем Амрен сделал шаг навстречу и порывисто притянул ее к себе. Со всхлипом Бьянка упала к нему на грудь. Горячие слезы покатились по щекам, пальцы судорожно вцепились в его спину, жадно сминая плотное сукно кафтана.
Амрен крепко прижимал ее к себе и что-то сбивчиво шептал ей на ухо, торопливо гладя по волосам. Бьянка не верила, что это сейчас происходит с ней, она затаила дыхание в страхе, что сон развеется, и возлюбленный растворится в ледяной пустоте.
Позади хлопнула дверь. Раздался голос Бьярни:
— Что ж ты гостя-то на улице держишь? Зови его в дом!
Амрен поспешно оторвался от Бьянки и почтительно склонился перед стариком.
— Мир вам, господин Шульц, — с заметным акцентом произнес он.
— И тебе не хворать, сынок. Кто таков? Зачем пожаловал? — и пока тот подбирал слова, дед подмигнул Бьянке. — Басурманин твой, что ли?
— Угу, — кивнула она.
Бьярни снова перевел взгляд на Амрена. Седые брови грозно сдвинулись к переносице.
— Ну, я сейчас с тобой потолкую, — сердито замахнулся он.
Тот вскинул ладони и ошалело улыбнулся.
— Спасибо, но его величество король Зигурд уже со мной потолковал, — и тут Бьянка заметила расплывшийся на его скуле лиловый кровоподтек.
— Хм… — прищурился Бьярни. — Ну ладно, раз так, то мне к сказанному добавить нечего. Проходите в дом, чего на морозе-то стоять.
— Спасибо, — поклонился Амрен.
Он поднес ладони к лицу и дохнул на них густым белым паром. Бьянка взяла его руки в свои. Холодные как лед.
— Вот чудо, даже перчаток не надел! — с нежностью проговорила она.
Амрен улыбнулся ей и опасливо покосился на старика.
— Заходите уже, — проворчал тот, стоя в дверном проеме. — Тепло выходит.
Они вошли в дом. В сенях Амрен помог Бьянке снять дедову куртку, которую та набросила, выходя во двор, затем скинул с плеч свой кафтан и повесил его на крючок. Он повернулся к Бьянке и застыл как вкопанный. Брови полезли на лоб, а глаза ошарашено уставились на ее живот. Он судорожно сглотнул и поднял на Бьянку изумленный взгляд.
— Это твой ребенок, Амрен, — просто сказала она.
Шумный выдох вырвался из его груди. Он сгреб Бьянку в охапку и принялся лихорадочно покрывать ее лицо поцелуями. Она была готова разрыдаться от счастья, но тут из-за двери донесся строгий голос Бьярни:
— Ну где вы там? Каша стынет.
Бьянка напоследок прильнула к губам возлюбленного.
— Пойдем, — шепнула она.
Разомкнув объятия, они вошли в комнату и уселись за стол перед дымящимися тарелками.
— По маленькой? — Бьярни указал взглядом на бутылку водки.
Амрен поднял глаза к бревенчатому потолку, видимо проверяя, не бдит ли за ним Бурхан, и кивнул.
— Как звать-то тебя, мил человек? — поинтересовался дед, разливая спиртное по рюмкам.
— Прошу прощения, — подскочил тот. — Забыл представиться. Амрен Баязид.
— И зачем пожаловали, господин Баязид?
— За невестой, — он накрыл ладонью руку Бьянки. Та ощутила, как губы сами по себе расплываются в счастливой улыбке.
— А что ж ты сразу-то на ней не женился? — прищурился Бьярни. — Ребеночка-то заделать успел.
Амрен тяжело вздохнул.
— Убежала от меня моя любимая.