Бьянка сделала несколько глубоких вдохов. Кошмар не возвращался. То, что происходило сейчас, не имело ничего общего с тем, что случилось на корабле. Сейчас она была с мужчиной, которого любила, и который любил ее. С мужчиной, который защитил ее и отомстил ее врагам. С мужчиной, которому хотелось отдаться и подарить всю себя без остатка.
Обхватив ногами его бедра, Бьянка жадно прильнула к нему. Как же восхитительно ощущать его внутри себя!
— Я люблю тебя, — жаркий шепот коснулся ее уха.
— Я тоже тебя люблю, — отозвалась она.
Плавный толчок. Затем следующий. Так приятно! Каждое движение заставляло все тело сладко трепетать, и Бьянка тихо застонала, растворяясь в бесконечном удовольствии. Амрен начал двигаться быстрее. Она подчинилась его ритму, самозабвенно подаваясь ему навстречу. Боже, как хорошо! Она и не знала, что бывает так хорошо. Этот мужчина будто создан для нее на небесах!
«Я хочу видеть его!»
Распахнув веки, Бьянка взглянула в его лицо, прекрасное в огне полыхающей страсти.
— Амрен, — прошептала она, — как же я люблю тебя!
Он открыл затуманенные вожделением глаза.
— Бьянка, — выдохнул он, склоняясь над ней.
Влажные губы накрыли ее рот. Она упоенно ответила на поцелуй, сходя с ума от переполняющих ее чувств.
Движения становились все быстрее, Бьянка задыхалась от удовольствия, не в силах больше сдерживать рваные всхлипы. Ногти впивались в спину возлюбленного, бедра с готовностью покорялись его напору. Еще несколько резких толчков, и все тело напряглось в мучительно-сладостной судороге. Бьянка больше не могла ни вдохнуть ни выдохнуть, низ живота запульсировал невыразимо прекрасным блаженством, а откуда-то извне, сквозь пелену пылающего мира, до нее донесся протяжный стон Амрена, разделяющего с ней наивысшее наслаждение…
— Это было прекрасно, — прошептала она ему на ухо, когда их сердца замедлили свой бешеный ритм.
— Я никого в этой жизни не любил как тебя, — ответил он, покрывая поцелуями ее лицо.
Бьянка прижалась к его горячему телу, по щекам заструились слезы. Счастье наполняло ее до краев. Она любила пламенно и безрассудно, и все, чего ей хотелось — чтобы этот миг никогда не кончался.
Глава 36
Небо над Мирсадином затянуло синеватой пеленой, сквозь которую бриллиантовой россыпью мерцали звезды. В воздухе разлилась долгожданная прохлада. Амрен и Бьянка проводили время на крыше, наслаждаясь ароматом цветов и трелями цикад. Рядом с ними стоял низкий столик с шербетом, орехами и курагой.
Амрен сидел на расстеленном ковре, опираясь спиной на парапет, а Бьянка удобно примостилась перед ним. Пальцы зарывались в ее густые шелковистые волосы, перебирали тугие пряди, заплетая их во множество косичек. Лейла никогда не позволяла трогать свои локоны, вечно тряслась над прической, а Бьянка просто млеет от его прикосновений. Как же она прекрасна! Он никогда не встречал женщин, подобных ей. Страстная, пылкая, нежная — пьянит как вино, обжигает словно пламя.
Амрен был сполна вознагражден за терпение. За то, что позволил этому бутону раскрыться. За то, что не стал торопить события, хоть это и было той еще пыткой — обнимать, целовать, спать в одной постели — и ничего более. Чтобы не сорваться, приходилось словно подростку то и дело заниматься самоудовлетворением. Но теперь все позади, теперь она безраздельно принадлежит ему, жарко отдаваясь каждую ночь, даруя такое блаженство, о котором он даже и не мечтал.
Амрен склонился к уху возлюбленной и тихо спросил:
— Что ты думаешь об этом стихотворении?
Приходи ко мне огнем на маяке,
Белым снегом на пылающем песке.
Утоли мою томительную жажду,
Ледяной водой в кристальном роднике.
Вознеси меня с собой на небеса,
Свежим ветром мне наполни паруса.
Пусть сияют для меня жемчужным светом
Твои ясные бездонные глаза.
Бьянка задумалась.
— Что-то не припоминаю такого. Это из раннего?
— Угадай.
— Думаю да. Эти строки посвящены какой-то женщине, значит, Ойям писал их в молодости.
— А вот и не угадала, — Амрен легко поцеловал ее в висок. — Это я сочинил.
— Ты? — Бьянка удивленно повернулась к нему.
— Для тебя.
— Спасибо, — смутилась она. — Это так красиво.
— Ничто не сравнится с твоей красотой, — ответил он.
Она хмыкнула.
— Все алькантарцы такие лжецы?
— Все. Кроме меня.
С этими словами Амрен крепко прижал ее к себе. Из груди невольно вырвался счастливый вздох. Вот бы провести так с ней целую вечность! Забыть обо всем на свете и любоваться звездами, ощущая тепло ее тела и вдыхая пьянящий аромат ее волос…